Радиоэфир 25 ноября. В этот день в 1810 году родился хирург Николай Пирогов. О его служении — протоиерей Артемий Владимиров.

Николай Иванович Пирогов. Кто не слыхал этого легендарного имени великого русского хирурга, лично участвовавшего более чем в двенадцати тысячах операций, которые он совершал своим удивительным умением и искусством, а главное — с молитвой, ибо представлял собой тип глубоко религиозного, православного человека, носившего в сердце имя Господа Иисуса Христа.

Посвятив себя любимому делу, он убеждался, как впоследствии святитель Лука (Войно-Ясенецкий), что без Христа, без молитвы небесному Хирургу, невозможно и надеяться на успех в земной практике.

Крымская война сделала его военным хирургом. Замечательно, что Николай Иванович впервые использовал эфир для обезболивания, и это была подлинная сенсация в хирургическом мире.

Одно из самых привлекательных качеств Николая Ивановича — это полное бескорыстие. Он осуждал коммерциализацию медицины, как это сегодня современно звучит. Поскольку призвание врача, как и призвание пастыря, во многом должно соответствовать призыву Самого Небесного Врача: «Даром получили, даром и давайте». — Радио ВЕРА

Радиоэфир 24 ноября. В этот день в 1800 году родился кораблестроитель Иван Амосов.

О его заслугах в создании Российского флота — протоиерей Артемий Владимиров.

Иван Афанасьевич Амосов — славный русский кораблестроитель, создатель первых винтовых пароходов. Династия Ивана Афанасьевича уходила в далёкие времена, но ещё при Петре I его пращуры участвовали в созидании русского флота.

Сам Иван Афанасьевич всю жизнь посвятил кораблестроению, без устали учился, был мало-помалу продвигаем по службе, закончив которую, он уже начался генерал-лейтенантом, инженером-генералом, возглавившим корпус корабельных инженеров.

Главная его заслуга заключалась в том, что, посещая и Англию, и Соединённые Штаты Америки, он тщательнейшим образом знакомился с достижениями тамошних корабельщиков. Мало-помалу от колесных судов Россия перешла к передовым технологиям — винтовым судам, за которыми было будущее.

К сожалению, во времена Крымской войны лишь один корабль представлял собой русское паровое судно. Однако впоследствии, уже к концу жизни Ивана Афанасьевича, наш флот набирал силу. Погребён этот подвижник кораблестроения отечественного на Большеохтинском кладбище Петербурга, приюте всех именитых и безвестных тружеников Охтинской верфи.

— Радио ВЕРА

Выходит пастырь на амвон,
Одет он в ризу зопотую.
И льется колокольный звон,
Воскресный день благовествуя.

Священника живит уста
Огонь Божественного Духа.
Так с гор заснеженных вода 
В объятия стремится пуга,

Что обымает горный кряж.
Здесь пламенем алеют маки.
А водопад, как шумный страж,
Всем шлёт приветственные знаки -

Каскады говорливых струй
Слова крылатые с амвона
Летят, а души поутру
Их, словно птиц небесных, ловят.

Живит сердца людей Господь
Своей нетленною любовью
Вот Чаша — в ней Христова Плоть
С Его за мір пролитой Кровью.

Если ты называешь себя сиротой
И от холода в сердце слезы не прольешь, 
Если ты не спешишь возвращаться домой,
В омраченье считая, что правит всем ложь;

То тогда на икону Пречистой взгляни 
И в бездонные очи с доверьем всмотрись...
С той поры ты судьбу, о душа, не кляни,
К Деве радостно взмоешь, как ласточка, ввысь.

Первый снег показался в Москве
Как преддверье грядущих морозов.
Кисеей опустился на сквер
Белоснежной, скрыв почвы коросту.

Но и часа, увы, не прошло,
Как, свое он оплакав сиротство
В этом мире, где царствует зло,
Растворился неслышно и кротко.

Он ушел, как уходят от нас
Люди с тихою, мягкой душою,
Слышать ругань соседей устав.
Снегу первому всё здесь чужое.

Он, пройдя через поры земли,
Превратится в подземные воды.
Где-то льдиной застынет вдали
И, смотря на небесные своды,

Будет плакать и таять опять.
По весне, воспарив в поднебесье,
Ляжет облаком легким поспать -
Чуждый гнева земного и спеси.

Наземь канет июньским дождем,
Чтоб листву освежить на рассвете.
Так и мы вслед за снегом уйдем,
И кончины никто не заметит.

Некоторые прихожане спрашивают: «Можно ли мне приступить ко Причащению Святых Христовых Таин, не будет ли Причастие во осуждение?»

Нет, не будет, если ты...

Во-первых, веруешь, что в Чаше обретается самое пречистое Тело и самая честная Кровь Господа нашего Иисуса Христа.

Во-вторых, называешь, исповедуешь все, что у тебя болит, не скрывая ничего из кровоточащих ран своего сердца. Ибо, обнажая эти раны, ты выражаешь готовность, желание исправляться, прося при этом у Бога помощи.

Если же человек приобщается Святых Таин, не веруя в Них, не веруя, что он соединяется со Христом и по Божеству, и по человечеству, если он «одно пишет, а два оставляет в уме», вершки называет, а корешки замалчивает; если он лишь констатирует свою испорченность, но при этом оставляет за собой право поступать еще хуже, то, конечно, Святое Причащение не просвещает, а опаляет и даже сожигает его совесть. Отчего, говорит апостол Павел, многие из нас болеют и даже умирают, «не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11, 29).

—