Я на стволе реликтовой сосны
Увидел чудо-стрелки циферблата.
На диске солнца круг и серп луны,
И рыцарь-петушок в латунных латах.
Столетий улетела череда,
И провернулась месяцев окружность.
В спираль минут свернулась полоса,
Осыпались секунды с хвоей дружно.
Стоит недвижно лишь одна сосна,
В молчанье вечности седой внимая.
Я, пробудившись от дневного сна,
К ней подойдя в начальных числах мая,
Пытался стрелки возвратить назад -
Как ни старался, не достиг успеха.
И времени не смог я колеса
Ни на мгновение замедлить бега.
В изнеможении прильнул к сосне,
Чтоб вместе с нею в небо устремиться.
Луна и солнце улыбнулись мне,
И клюв раскрыла огненная птица.
Как первый луч, вдруг освещая кроны,
Ветвей коснувшись, листья золотит;
И слышится в ответ веселый гомон
Проснувшихся перед рассветом птиц,-
Так в душу входит свет Христовой Пасхи,
Когда раскатом грянет крестный ход:
«Христос Воскрес!», а в окнах без опаски
«Воистину Воскрес!» кричит народ.
Лежит покров высокой, светлой тайны
Над жизнью Богоотрока Христа.
Молчат новозаветные Писанья -
В них, как известно, не вошли года,
Что проводил Господь в повиновенье
Иосифу и Матери Своей.
Гласит об Иисусе Откровенье:
«В любви Он пребывал у Бога и людей».
И мы, не нарушая воли Божьей,
Молитвенные взоры обратим
На Господа. Со страхом Его просим,
Да снизойдет премудрый херувим,
Крылом коснувшись немощного слова…
Вот Богоотрок трудится в тиши.
Затем с Иосифом Они под кровом
Трапезуют. Пречистая спешит
В урочный час подать простую пищу.
Уже вне дома, в масличном саду,
Уединения Спаситель ищет
И молится Небесному Отцу.
Своей любовию Господь объемлет
Глубины человеческих сердец.
И небо, и земля со страхом внемлют
Создателю. Начало и конец
Вселенной - всё во власти Иисуса.
Он держит круг мирского бытия.
Людские слезы зря, мольбы и нужды,
Ходатайствует пред Лицом Отца.
Отец с благоволением взирая,
Но Сына, что рожден Им прежде век,
Предносит Крест как Древо среди Рая,
Да улучит спасенье человек.
На камне восседает Богоотрок,
Над Ним маслина, ветви наклоня,
Колышится. Снисходит вечер кроткий,
И серебрится радостью Луна.
Богомладенец почивает в яслях,
И над пещерою застыл небесный круг.
Звезда лучом в пещеру светит ясным,
Но людям вникнуть в тайну недосуг.
У них свои тревоги и заботы -
Слепой не видит знаменья времен.
Явился миру Господин субботы,
А мир в труды земные погружен.
Приходит Бог, Своим державным словом
Призвавший нас из мрака к бытию;
Одеждою, насущным хлебом, кровом
Нас одаряет Отрок Иисус.
Пред Ним трепещут грозные стихии,
Он повелит - и водяная гладь
Затвердевает лазуритом синим,
Чтоб Симон пылкий мог на воду встать.
Одно лишь мановенье Иисуса -
Хромой бежит, больной свой одр берет,
И ада во мгновенье рвутся узы -
Ожив, вдруг Лазарь покидает грот.
От вечности закланный, Божий Агнец,
Он ныне мирным почивает сном.
Пред Ним мы сами, как младенцы, наги,
Его любовью дышим и живем.
Он есть Начало, Альфа и Омега,
Спаситель и Избавитель от бед,
Отец Небесный будущего века,
Блаженный Бог и присносущный Свет!
Льнут к тебе по-детски, Спиридонушка,
Люди с искрой Божией в душе.
Видишь человека ты до донышка
В горести и счастье, и нужде.
Только призовут тебя с надеждою –
Тотчас порываешься идти...
Не гнушаясь бедными и грешными –
Пламенем любовь горит в груди.
Тапочки твои всегда истоптаны,
Полиняла старая скуфья.
Ты на Корфу, лоскуточки – вот они!
Чтит святыню Русская земля!
Молятся старушки на завалинках,
Дробно осеняя грудь крестом,
Чтобы мимо шла детишек маленьких
Злая хворь... Святитель Спиридон,
Со своею шапкой-невидимкою,
Посети и мой смиренный кров,
Когда вместе с предрассветной дымкою
Кружево растает зимних снов...
Внезапно оборвался ролик,
И нашей жизни рвется нить.
Встав близ сосны с поникшей кроной,
Едва успел я накренить
Морозом скованные ветви, -
Опал пушистый белый снег.
Так наши резкие ответы
Бьют топором, что дровосек
На ствол с размаху опускает.
Но нужно знать, а не гадать,
Как, слово в души проникая,
В них отзовется. Благодать
Иначе действует, неслышно,
Подобно утренним лучам.
Бог через нас, касаясь ближних,
Веселье дарует сердцам.
А мы, храня в себе молитву,
По-детски спрячемся в тени.
Прогнав тщеславных мыслей свиту,
Останемся совсем одни
Пред Божьим Оком вездесущим…
Вместо лилий лимонных белые
Вдруг явились на темном столе.
Ввысь стремятся бесплотнотелые
И не помнят о бренной земле.
Из небесной эмали отлитые,
Шестью крыльями вверх лепестки
Вдаль взирают. Тычинки нитями
Изогнулись, легки и тонки.
Ароматной пыльцою пестики
Богатеют - как с моря купцы:
Пряных трав собранье и специи
Пахнут Индией за три версты.
Лишь бутоны зеленоватые
Не спешат раскрывать Божий дар.
Так невеста ждет дружек со сватами,
От смущенья сомкнувши уста.
Опускается ночь. Знаю, лилии
Полонят ароматом своим.
От меня потому отдалили их.
Но сойдет, словно снег, херувим -
Я увижу букет многолиственный
И снежинки соцветий - во сне.
А покуда втяну запах истово,
Сердце радуют лилии мне.
Капнист Мария - огненные очи,
Вобравшие всю мировую скорбь.
Жизнь нелюди порвать хотели в клочья
И душу светлую вогнать во гроб.
Здесь, на земле, тьму испытала ада:
Тюрьма, побои, зоны, лагеря.
Отняли дочь - ведь зэки - это стадо,
Любви нет места в бастионе зла.
Графиню не сломил степной «освенцим»*.
Чем изощренней пытки вражьих слуг,
Тем явственнее Дух вещал ей в сердце
И миром исполнял средь горьких мук.
Вокзал. Свобода. Средь толпы любимый.
Дает Мария другу робкий знак.
Тот, не узнав, пять раз проходит мимо -
В старуху превратил ее Гулаг.
Но чаша не полна. Судьба готовит
Удар - страдалицу отвергла дочь.
На крест восходит узница Христова,
И света веры не погасит ночь.
Мы помним киногероинь актрисы.
Достоинство. Осанка. Взор и речь!
Кому проникнуть удавалось «за кулисы»,
Навеки не забыть счастливых встреч.
Но каторге своей сказав: «Осанна!» -
Мария благодатное тепло
Всем раздавала. Ненависти жало
Проникнуть в ее сердце не смогло.
«Судьбу я не кляну, я благодарна
За каждое мгновенья бытия.
Дарить добро - вот счастье для избранных.
Плуг остр и тяжек, но щедра земля».
Ее сбивает в старости машина.
Последий выдох оправданьем стал:
«Водитель не виновен», - и почила.
Час пробил. Бог рабу Свою призвал.
—————————————-
* Джезказганский лагерь.
В вазе застыли лимонные лилии,
Легким дыханьем струится вовне
Их аромат. Очертанья субтильные -
Хрупкие стебли стоят в хрустале.
Нежная слабость - синоним изящества,
Формы прозрачны, соцветья парят.
Явственно вижу я, или мне кажется,
Райских растений нетленный наряд.
Здесь же подсолнух с ночной сердцевиною,
Солнечным кругом горит окоем.
Пламя бежит лепестками невинными,
Отсвет мерцает под темным стеклом.
Скорби в душе отзываются тяжестью,
Клонится долу невольно глава.
Я обращу ее к ближнему в радости,
Солнечным светом насытив слова.
Так и гляжу на соцветья в молчании,
Царство нарушить боясь тишины.
Лилии смотрят глазами печальными,
Тайну свою не раскроют они.
Кто принес сюда вас, розы нежные,
В мир земной? Он низок и жесток.
Кем-то стебли коротко обрезаны,
Вставлены в прозрачное гнездо.
Но цветы раскинулись доверчиво,
Север с западом, восток и юг
Радуя улыбкою приветливой,
Сохраняя нас от зимних вьюг.
Розы, вы наивны, беззащитные,
Да и короток цветенья век.
Жизни вашей дни уже сосчитаны,
Вижу я движенье легких век -
Бледных лепестков молочно-розовых.
Непонятно, что за волшебство:
Бросив робкий взгляд, так просто вы
Сняли черствость с сердца моего.
Благодарен вам, прекраснодушные,
За разгадку тайны бытия.
Посмотрев на скучного, недужного
Не сказав ни слова, вы меня
Воскресили к вере в Провидение.
Столь живителен благоуханный цвет!
Все, что прежде я считал утерянным,
Возвратил мне розовый букет.
