– Батюшка, заметил такое явление, которое часто упоминается в Писаниях, псалмах, различных ветхозаветных книгах и не только. Мы говорим часто о сердце особенно, возвышенно. Люби Господа Бога своего всем сердцем твоим, всей душею… Очень много цитат, связанных со словом «сердце». Давайте разберем: это какое-то особое церковное учение о сердце или же просто образ?

– Если вникнуть в русский корень (сердце – сердцевина), это нечто самое глубокое, самое значительное, то, что относится к тайне личности человека. Приступит человек, и сердце глубоко. Стих из Псалтири говорит о таинственности, бездонной глубине человеческого сердца. Слово это значимое, и скрывает оно много значений и понятий. Наверное, одно из самых глубоких значений – бессмертный дух человека, то, что относится к тайне личности. Помимо этого сердце может означать чувства, эмоции, то, что относится к переменчивому плану бытия (то густо, то пусто). Иногда сердце является просто синонимом человеческой души, а ведь душа проявляет себя не только в чувствах, но и в умственной деятельности, волевом устремлении.

И чаще всего Священное Писание, говоря о сердце (посмотрим Новый и Ветхий Заветы), говорит о предельной глубине личности, все определяющей в нас. Сыне Мой, дай мне сердце твое, ибо от него источники жизни. «Прилепись ко Мне не внешними знаками почитания (не устами и перстами), а самими намерениями души твоей». К чему мы прилагаем сердце, то и обретает витальную, жизненную силу. Заметим из современного русского языка: человек без сердца (человек-машина), бессердечный (все совершающий без искреннего чувства), «включи свое сердце» (доведи мысль до чувства)…

– «Стань человеком…»

– Да. В наше время слово сердце остается, наверное, таким же значимым в психологическом плане. Безусловно, нужно сказать, что в отличие от восточных псевдодуховных, оккультных практик (которые преимущественно ориентированы на голову человека, на рацио, воображение, мысль) жизнь во Христе несет глубину чувств, хотя не сводится к эмоциям, но, повторяю, апеллирует к бессмертному человеческому духу. Вспомним, что у нас есть молитва внешняя, наружная, она называется молитвословием, когда я умом слежу за словами, которые читаю, произношу; есть молитва умная, произносимая внутри самого себя; а есть молитва сердечная. И в писаниях отцов-аскетов ничто так не ценится, не имеет такого знака качества, как молитва сердечная, захватывающая глубины человеческого духа.

– И когда молодой человек делает предложение своей возлюбленной, просит руку и сердце…

– Да. Не брак по расчету, но брак по любви предполагает взаимное узнавание, взаимное проникновение, тождество духовных и душевных устремлений. И если жизнь твоя, общение с людьми держатся лишь на рациональной основе, расчете, на просчитывании реакций, ты не уйдешь дальше какого-то рядового американского психолога, который учит везде искать выгоду. А русская душа, по Федору Михайловичу Достоевскому, чувствует глубоко, она уходит в глубины собственного духа. Именно там открываются Богом тайны – искреннему, чистому, кроткому сердцу. Научитесь от Меня, яко кроток и смирен сердцем. И обретете успокоение, покой душам вашим.

– Да, евангельские слова.

Иногда говорят такую фразу: слушай свое сердце. Кажется, где-то, как говорится, екнуло или не екнуло. И сам пытаешься внутрь себя посмотреть.

– Думается, что в данном случае под сердцем имеется в виду голос Божий в человеке…

– А вот чтобы он там был. А может, и не голос Божий…

– Детектор истинный – совесть. Совестью почтено каждое разумное создание. Другое дело, что совесть можно сжечь, очернить, растлить… По «Скупому рыцарю» Александра Сергеевича Пушкина видно, как тот скупердяй и скряга сидит над награбленными сокровищами и костит свою совесть последними словами, именуя ее злодейкой, ибо она не дает ему покоя и мучает его немилосердным образом. Те же воспитатели, которые обращаются к подросткам, говоря: «Не преступай голоса совести, слушай свое сердце и никогда не перейдешь красную линию», – мудры. Просто нужно уметь развивать эту внутреннюю область, точнее – очищать ее от чехарды и хаоса умственных представлений, иногда уводящих человека очень далеко от Источника Жизни.

– Если пустить голос Божий в сердце, получается, возвращаемся к тому состоянию, о котором говорится в заповедях блаженств. Блаженни чистые сердцем, яко тии Бога узрят. У нас часто спрашивают, кто такие чистые сердцем.

– «С любимыми не расставайтесь, корнями прорастайте в них». Я бы сказал, что сегодня главная задача воспитания (мне, как учителю, это совершенно известно) заключается в том, чтобы дотронуться до сердца маленького человека, чтобы научить его не просто право мыслить, но и глубоко чувствовать. Александр Сергеевич, быть может, тем любезен своему народу, что чувства добрые в народе пробуждал и глаголом жег сердца людей.

– Сердце бывает как чистое, так и испорченное…

– Из глубин сердца, говорит Спаситель, исходят злоба, гнев, прелюбодеяние, хищение, гордость, безумие. Лукавая, темная сила в своих попытках погубить человека затуманивает его ум и, конечно, ожесточает сердце. Посмотрите, кому более всего в Евангелии доставалось от Христа Искупителя: книжникам, фарисеям, законоучителям израильским, которые были совершенно бессердечны, занимались крючкотворством, буквоедством.

– Даже цитата есть в Писании, что устами, языком прикасались к Богу, но не сердцем…

– Сердце далече отстояло от Господа. Они выказывали внешние знаки благочестия, при этом напоминали собой (это опасность, наверное, подстерегает каждого из нас) гробы, исполненные всякой нечистоты. Сердце человека никогда не бывает пустым. Это, наверное, тоже нужно отметить. Либо оно сосуд добра, либо сосуд зла. Либо человек устремляется к Творцу, и тогда Бог очищает наше сердце, делает его легким, сочувствующим, внимательным, сострадательным, милостивым. Либо человек активно погружается во тьму собственного эгоизма, и тогда на сердце он ощущает либо леденящую пустоту, либо неподъемный камень ненависти, гордости, отчаяния.

Вот почему в нашей христианской духовной культуре все внимание должно быть обращено внутрь нас самих. Общаясь с окружающим миром, мы должны всегда следить за внутренним миром души, стараясь сохранять ясность ума и милостивое сердце. Быть может, «буду тем любезен я народу, что чувства добрые» я в людях пробуждал. И как еще прекрасно говорит наш поэт: «На то рожден я, чтобы мыслить и страдать». Сострадать. Живая душа – это душа, сочувствующая сердцу.

– Это дар Божий или его можно приобрести? Не все же люди миролюбивые, открытые, сострадательные…

– Заметим, что сегодня все наши молодые люди стремятся быть айтишниками или изучают какие-то финансовые операции в финансовых академиях…

– Не только молодые люди, кстати…

– Но сердце человека может быть в загоне. Праведный Алексий Мечёв писал одному из своих духовных детей, дьякону Владимиру: ум, говорил он, лишь рабочая лошадка у сердца. Нужно развивать свое сердце. Хотя, с одной стороны, по Федору Ивановичу Тютчеву: «И нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Свыше, дар любви, это дарование Того, Кто Сам есть Любовь, распятая и воскресшая. А с другой стороны, мы можем и должны приучать свое сердце к любви. Как говорит прекрасно преподобный Амвросий Оптинский: не чувствуешь в своем сердце любви, совершай дела любви, и любовь придет.

Сердце человеческое может быть подмерзшим, однако можно его мало-помалу прогреть, можно развивать дар сочувствия. Это весьма увлекательное, полезное и спасительное дело. И я не соглашусь с теми, кто часто вступает в полемику со священником: «Я же не чувствую симпатии к этому человеку, будет неискренне, если я ему начну улыбаться и говорить комплименты». Так можно дойти до полного состояния сталактита или крокодила. Между тем напрягать свою душу, дабы быть внимательным, понять, что говорит человек, посочувствовать – это труд. И Священное Писание говорит именно о труде любви. Искренность, открытость сердца, цветение роз любви – все это придет, но не сразу. Сначала нужно почву разрыхлить, удобрить и увлажнить. Нужно действительно спустить семь потов, чтобы стать интеллигентным человеком, общаться с которым легко и приятно.

– Да, это правда. Сейчас мы видим, что есть достаточно равнодушные люди, а есть люди, которые горят сердцем. Но бывает так, что те, у кого сердце горячее, совершают те же ошибки, что и люди с холодным сердцем. Как же найти эту закономерность, чтобы не остыть, но и не перегреться?

– Дело в том, что к нашим внешним проявлениям внимания удобно подмешиваются страсти. Сердце может негодовать, может прыгать, как белка с ветки на ветку, оно может упасть, душа может уйти в пятки. Думается, культура человеческого общения заключается еще и в том, чтобы собеседник оставался свободным, чтобы не навязывать ему свои чувства.

Очень часто конфликты между свекровью и невесткой, между тещей и зятем возникают потому, что либо пожилое поколение не соблюдает этой дистанции и как-то психологически подавляет молодых, которые совсем не хотят прогибаться и смиряться, либо, напротив, молодые настолько эгоистичны, что им дела нет до внутреннего мира пожилого поколения.

А нужно бы проявить хотя бы минимум участия, ведь «от ласки бывают веселые глазки». Все это очень тонкая материя – не подавлять человека, но и не показывать свою отстраненность.

Ответ на все эти вопросы дает нам апостол Павел в своем Первом послании к Коринфянам, которое называют гимном любви. Он говорит: любовь не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде… но все переносит, никогда не перестает.

Любовь, как и Божия благодать, не насилует, она чужда давлению и всегда имеет в виду свободу человека. Поэтому она всегда робко стоит у дверей вашего сердца, не вторгаясь в ваш внутренний мир, и издалека улыбается вам.

– А что же такое равнодушие?

– Равнодушие – это некий панцирь, некое окостенение, которое может привести к стагнации души и даже к ее смерти. Равнодушие выдает присутствие у человека себялюбия, эгоизма, когда он не видит дальше собственного носа. Тут и гордость, и невоспитанность, и неумение подключать свое сердце.

Если же говорить о людях аристократического происхождения и воспитания, здесь я вспоминаю, как мне, еще юному человеку, студенту, доводилось общаться с бывшим секретарем Дворянского собрания Николаем Николаевичем Бобринским, мама которого была последней фрейлиной государыни и подругой моей бабушки.

Николай Николаевич Бобринский заведовал отделом редких книг библиотеки Императорского Московского университета на Моховой, и, общаясь с ним, я всегда отмечал его удивительную открытость. Он полностью сосредотачивал свое внимание на каждом. Мне, недоучившемуся студенту, казалось, что только меня он видел, только меня слышал, только меня любил.

Полнота включения ума и сердца в собеседника – это на самом деле искусство, о котором многие наши тинейджеры и не слыхали. С юных лет сидя в своих телефончиках, часто они совершенно десоциализированные, потому что искусство общения предполагает устремление душевных сил на собеседника, умение слышать его, общаться с ним.

Я очень надеюсь, что наша сегодняшняя передача, может быть, неформальная и необычная своей темой, заинтересует наших телезрителей и заставит их о многом подумать. Потому что именно в кругу домочадцев и раскрывается, кто ты есть на самом деле: равнодушный «человек в футляре», сухарь или благоуханная чайная роза.

– То есть если ты в обществе, на работе мил, весел и приветлив, а дома никого не хочешь видеть, что это означает?

– Это значит, что у тебя развивается опасная психологическая черта – двоедушие, или лицемерие. Когда-то англичане сложили прекрасное присловие: charity begins at home – «милосердие начинается с собственного дома». Если ты дома солнечный зайчик, то, конечно же, и во внешних кругах общения ты будешь приятным и милым человеком.

– А если устаешь от людей? Один мой знакомый работает в хорошей гостинице. Он постоянно общается с людьми и не имеет права сказать им что-нибудь плохое.

– Понимаю. «Клиент может быть не прав, но он должен быть доволен».

– Да. Так вот, у него наступило некое выгорание именно из-за общения с людьми. А мы говорим, что быть приветливым и открытым – это добродетель. Как быть в таком случае?

– Думаю, если бы он по воскресеньям смотрел телеканал «Союз», выгорание замедлило бы свое развитие.

– Возможно, он смотрит нас.

– Передадим ему поклон и будем надеяться, что этот действительно приветливый и добрый человек никогда не оскудеет своими ресурсами. Здесь можно добавить только то, что обращение к Любви, распятой и воскресшей, – ко Христу дает человеку второе дыхание.

Веточка отломанная, оторванная от лозы, волей-неволей теряет жизненные силы. Но можно привить эту веточку к цветущему древу. Можно глубоко исповедоваться в том же выгорании: «Я пришел на исповедь и хочу сказать, что у меня не осталось внутренних ресурсов. Я перестал любить людей, я смотрю на них каким-то оловянным, застекленным взором. Каюсь, Господи, и понимаю, что так нельзя. Так даруй же мне сил, согрей мое сердце сочувствием и вниманием». Если этот искренний младенческий лепет исходит из глубины растревоженной души, он не останется незамеченным Богом.

Через священника в таинстве Покаяния эта короста, все эти слои, налипшие на душу, будут сняты, удалены, а в таинстве Причащения угль пламенеющий, импульс от Господа Бога силен и душу согреть, и вдохнуть в человека второе дыхание, и распрямить его плечи.

Нас, священников, часто спрашивают: «Где вы берете силы? Днем вы бегаете по городу, причащаете, посещаете детские сады, в конце дня приходите на прямой эфир, а утром вам нужно идти на службу».

– И кофе с утра по попьешь.

– Попьешь чуть позже. Я думаю, все это возможно именно потому, что батюшки с верой и любовью приобщаются Святых Христовых Таин. Господь обновляет их силы, делает прямой эфир интересным, глубоким, достойным наших собеседников.

– Получается, что молодой человек работает в гостинице, но при этом он понимает, что Господь может ему помочь, и в нужный момент каким-то мистическим образом у него появятся силы, правильные ответы на вопросы. То есть в это нужно верить и к этому нужно стремиться?

– Безусловно. В это нужно верить, ибо Сам Господь говорит: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Внутренняя молитва – вот та пуповина, по которой духовный кислород приходит и обновляет душу.

Прекрасно тайно призывать имя Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа: «Господи Иисусе Христе, вот я стою на ресепшене, обнови мои силы, вдохни в меня приветливость и радость». И эта неформальная молитва будет иметь свое действие.

– А если ничего не получилось, то человек давно был в храме?

– Если сейчас не получилось, то вскоре обязательно получится. Наши бабушки говорили нам: «Если чего-то захочешь – обязательно добьешься. А без труда не выловишь и рыбку из пруда».

Поэты писали о молитве, но, по слову Варсонофия Оптинского, они ждали только пламенных восторгов. А трудиться нужно растеплением и умягчением души, и не всякий поэт был готов к этому. Впрочем, один из них оставил нам памятник в молитве:

В минуту жизни трудную,

Теснится ль в сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

– Вот ты видишь, что твой близкий уходит в себя, возможно, из-за депрессии, возможно, из-за каких-то трудностей в жизни. Как ему выбраться из этого состояния? Не очень хочется навязываться ему, потому что можно все только испортить, ведь чужая душа потемки. Как правильно к этому отнестись?

– Это очень тонкое искусство, потому что, с одной стороны, мы можем оказать человеку медвежью услугу: мы его теребим, а ему просто хочется побыть одному. Здесь нам нужно взять на вооружение молитву одного провинциального попика: «Не суй мене, Господи, куды мене не просют». То есть мы должны почувствовать, что близкому человеку нужно побыть одному.

С другой стороны, если ты действительно наблюдаешь, что он как-то каменеет (а ведь сколько сейчас людей мучаются от депрессии, комплекса тревожности, панических атак – этих новых заболеваний), то поневоле начинаешь понимать, что ему нужно полюбить и не судить.

Сергий, я знаю, что хороший голос у Вас от родителей. Но сегодня, к сожалению, наш народ практически перестал петь, а между тем есть песни, исходящие из самой глубины сердца, вот как этот городской романс:

Я встретил вас – и все былое

В отжившем сердце ожило;

Я вспомнил время золотое –

И сердцу стало так тепло…

Мне, конечно, хотелось бы пожелать всем, кто участвует в нашем прямом эфире, доброго общения в домашнем кругу, где люди едиными устами могли бы спеть: «Как упоительны в России вечера…»

– Как-то я спросил у одного преподавателя, профессора консерватории: «Почему сейчас не поют так, как пели в советское время? Помните знаменитый хор Попова? Какие же голоса, как же здорово!» И он мне ответил: «Потому, что перестали петь всей семьей на кухне за столом». То есть эта традиция прервалась.

– Да. А вы знаете, что батюшки поют даже на исповеди? Иногда я встречаюсь с типажами, Вами описанными, когда бабушки приводят своих внуков, внучек в переходном возрасте, которым что воля, что неволя – все одно, и глаза у них, знаете, какие-то застекленные, а взгляд сумеречный.

Как педагог русского языка и литературы, я думаю: «Ну как оживить этого Кая с осколком зеркала в сердце?» И тут я вспоминаю, как когда-то мы пели на кухне: «И тогда наверняка вдруг запляшут облака и священник запиликает на скрипке», – и начинаю тихонько это петь, и вдруг глаза этих подростков открываются. Чего-чего, но этого не ожидал от батюшки вновь прибывший прихожанин. Так что священник иногда и жнец, и швец, и всех дел хитрец. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

– Один мой знакомый, человек из творческой среды – художник, очень хочет стать великим. Он много для этого делает: посещает выставки, мастер-классы, мастерские, общается с известными художниками. Как-то я спросил у него: «Ну как ты станешь великим? Наверное, для этого нужно как-то нестандартно мыслить и сердцем посмотреть внутрь себя». Что ему можно посоветовать?

– «Желаю славы», – говорил Александр Сергеевич Пушкин. Можно его «утешить», сказав, что в России, для того чтобы стать великим, нужно умереть.

– Я тоже об этом думал.

– Вы знаете, что сейчас самые дорогие картины на художественных аукционах – это картины Модильяни, который умер от голода на Монмартре? Мне кажется, что сегодня самый лучший помысел, самая лучшая мотивация для того, чтобы стать великим, – записаться в блогеры.

– Но это же слава мимолетная на самом-то деле.

– Да. Другое дело – вложить в это, как Вы говорите, частичку души и сердца. Исаак Левитан едва ли был крещен, но он «любил Отчизну странною любовью». Каждому своему натюрморту, каждому пейзажу он отдавал лучшую часть своей души. И до сих пор мы видим на его картинах, как, например,

На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна.

Художникам, которые трудились, засучив рукава, удавалось запечатлеть не совсем запечатлеваемое – благость Господню, которая сквозит и тайно светит в смиренной наготе русской природы.

Хочешь стать великим – пойди и спроси у Зураба Церетели, что это за Петр Великий высится над Москвой-рекой, и он расскажет: «Вообще-то это Христофор Колумб. Я привез его в Соединенные Штаты Америки, но там он не был востребован, а здесь он сошел за Петра Великого. Я живу под этим Петром Великим, и, вы знаете, я уже привык к этому. Я даже здороваюсь с ним: “Ваше величество Петр Алексеевич, рад видеть Вас”. – И он, кажется, машет мне своей стальной рукой».

– Очень интересно. То же касается и музыки; например, музыки духовной. Эту музыку зачастую исполняют светские коллективы. То есть люди, которые поют духовную музыку, не всегда верят в Бога, а некоторые даже осознанно не верят в Бога. Думаю, многие, кто меня слышит, согласятся со мной. И вот я слушаю эти композиции и даже какие-то концертные номера, и вроде бы спели они красиво, а меня это не задевает.

– Это разговор о человеческом сердце, когда доминирует гармония, из уст профессионалов исходят мелодические созвучия, но при этом сердце далеко, а ум витает где-то в эмпиреях.

Да, любитель, обыватель, конечно же, подивится красоте этой мелодии, если у него не атрофировались слух и вкус. Однако духовно чуткий человек сразу определит, что перед ним исполнитель-пустоцвет, он не в состоянии проникнуть душой в глубину содержания, запечатленного Чесноковым, Бортнянским, Львовым. И, напротив, мы сразу же выделим для себя исполнение, где говорит душа.

Как-то очень давно я слушал Максима Трошина. Этого 14-летнего юношу называли соловьем, золотистым журавлем. Может быть, его голос не был отточен, не был поставлен в школе Гнесиных, но у него было настолько чистое сердце, настолько чистая душа, что, услышав его, человек сразу вздрагивал, внутренне сосредотачивался.

Очевидно, что исполнению чистосердечного человека содействует энергия Святого Духа, которая тотчас сообщается слушателям. Поэтому хотелось бы пожелать нашим ныне многочисленным вокальным коллективам, чтобы они сами были причастны той области, в которой рождаются «Херувимские», «Тебе поем…», «Свете Тихий».

Безусловно, литургическое творчество требует вхождения в ткань Божественной литургии, участия в таинствах, и тогда каждый звук становится проводником Божией благодати.

– Получается, все, что мы делаем в этой жизни, должно исходить из сердца, иначе зря мы живем.

– Конечно. Даже если сравнить мебель – антиквариат и поточный новодел, можно увидеть, что каждая вещичка, сработанная мастером, согрета его перстами, и в этой шкатулке, в этих часах живет душа Кулибина. И если посмотреть на императорские дворцы Растрелли, сразу чувствуется, что здание живет, дух запечатлен.

– А почему сейчас такое не создается? Почему сейчас нет такого?

– Ну, люди стараются. Другое дело, что нами прожита хрущевская эпоха с этими домами-вагонетками, отсутствием единого архитектурного стиля, а сегодня царствует эклектика. Впрочем, я верю, что наша матушка Россия, черпая силы из духовных источников, потихонечку встает.

Сейчас рождается новая поэзия – поэты Донбасса пишут свои стихи в окопах, художники возвращаются от заводских труб и каких-то городских пейзажей на лоно природы. Я хочу верить в то, что мы с вами станем свидетелями великой культуры, но прежде мы сами должны приобщаться к духовной православной культуре, воспитывая свое собственное сердце.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Ольга Смирнова и Людмила Белицкая

— ТВ-СОЮЗ