– Скоро закончится Великий пост, скоро Страстная неделя. Мы все уже мысленно там и в Пасхе, в Светлом Христовом Воскресении. Для тех, кто не успел принести покаяние, еще есть время проявить свою особую любовь к Богу. Сегодня память Марии Египетской. Как сейчас лучше спасаться? В миру порой даже сложнее, чем это было в пустыне столько веков назад.
– Мегаполис называют великой пустыней Сахарой, в том отношении, что человеческие умы и сердца напоминают собой барханы, а между людьми суховей, самум, опустошающий души. Среди людей присутствует всеобщая тяга к чему-то несущественному, преходящему, и редко-редко встретишь душу, подобную оазису. Душу, которая имеет доступ к живой воде. Всегда было редкостью встретить человека, который приобрел глубокую молитву и умом, и сердцем, который, как пишет Александр Сергеевич Пушкин, может «возлетать во области заочны». Может, действительно со святой Марии Египетской и списаны эти словесные зарисовки: «отцы пустынники и жены непорочны».
Более всего в ее жизнеописании меня трогает любовь к Богу, но не какая-то отвлеченная, лишь в теории проявляющаяся. Она настолько почувствовала дыхание вечности, когда в притворе Иерусалимского храма вдруг поняла, что в грехах как в шелках... Мария Египетская была так согрета милостью и взором Богородицы, что поняла, настолько она погружена в свои страсти. Мария со стороны увидела свою душу и всю полноту и глубину нечистоты, в которой находилась.
Вместе с тем каждый из нас может чувствовать, насколько он грешен, слаб, насколько податлив в отношении греха. Меня особенно трогает, что она, словно лучом Божественной любви согретая, как дитя, увидевшее своих родителей, устремилась к Богу. Иуда отчаялся, слева распятый от Христа разбойник ожесточился, а она, обновившись верою в милость Божию, никогда не теряла из виду эту милующую десницу. Ее одушевляла надежда. Она действительно та, про которую сегодня в евангельском чтении было сказано: кто много возлюбил, тому много прощается.
Не будь у нее такой живой, зрячей, горячей любви, молитвы, ощущения близости Господа Иисуса Христа, Который видит и слышит каждую душу, борющуюся с грехом, как она смогла бы выдержать пребывание в ночной холодной пустыне, без крова, без обыкновенной человеческой пищи, без тех людей, которые могли бы разделить с ней ее горе?
Это не неделя и не две. У нас есть мужественные соотечественники, покоряющие океан (Федор Конюхов), или Джомолунгму, или Эверест. Но это неделя, две, месяц, а тут 47 лет не видеть человеческого лица. Не теряя чувства присутствия живого Бога, в жесточайшей схватке с помыслами, страстями, воспоминаниями о прожитой жизни, наверняка даже и с явлениями темной силы, мало-помалу она укреплялась, очищалась и наконец обрела от Господа такой свет, такой покой, такое умиротворение, такую торжествующую пасхальную любовь, что мир преобразился для нее и она увидела вокруг себя Царство и силу, и славу Господа Иисуса Христа.
– В житии Марии Египетской каждый может узнать себя в той или иной мере.
Вопрос телезрителя Дмитрия: «Как мне узнать, что у меня в душе есть покаяние? Как его приобрести?»
– Глубокий вопрос; жаль, что в моем кресле сидит не Федор Михайлович Достоевский, который написал «Преступление и наказание» и через покаяние стал тем, кем стал: провидцем, в какой-то степени пророком нашего народа, писателем, все творчество которого посвящено тайне души, познавшей или не познавшей Бога.
То, что Вы думаете о покаянии, стремитесь к нему, пытаетесь найти в себе его начатки, уже говорит о том, что Вы на верном пути. Покаяние в своей основе имеет устремление к Богу, от идолов к Живому Богу, от тьмы к свету, от греха и зла к праведности и добру, источник которых Христос. Подлинное покаяние имеет несколько ступеней.
У меня в Евангелии любимая притча «О блудном сыне», которая дает полный ответ на Ваш вопрос. Желание изменить внутренние обстоятельства, нежелание продолжать ту жизнь, которая противна совести и заповедям Божиим, желание выскочить из этого горящего дома (я имею в виду грехи и страсти человеческие), но при этом исповедальная открытость навстречу Небесному Отцу… Не своими силами, сжав волю в кулак, но в надежде на то, что Сам Господь тебя поддержит и укрепит.
Покаяние в этом смысле предполагает открытость нашего сердца взору Божию. Мы должны исповедовать все то, что нашу душу мучает, открыть эти злокачественные опухоли глазам небесного хирурга и, получив тотчас прощение через уста и руки священнослужителя, стараться уже не возвращаться в помыслах, образах, мечтах к соделанным грехам. Попросту говоря, нужно беречь сердце в чистоте, сохранять его от мысленного зла, которое не дремлет и пытается напомнить о себе.
Свято место пусто не бывает. А значит, мы должны заполнить наш ум и сердце молитвой: «Господи Иисусе Христе, прости и помоги, укрепи, помилуй мя, грешного». Говорят, мы узнаем о том, что покаяние принято Господом Богом, когда больше не возвращаемся ко греху. Совершенство покаяния заключается в том, чтобы мысли наши устремлять ко Христу и не возвращаться к мысленному греху. Предел покаяния – это когда Божья благодать настолько тебя посетила и переродила, что ты даже не можешь поверить и спрашиваешь себя: «Господи, неужели это я был три года назад? Господи, со мной ли это было? Господи, слава Тебе, Ты очистил, освятил меня и даровал мне новую жизнь». Эта дорога указана Христом для всего человеческого рода. По стезе: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.
– Покаяние – это когда ты осознал свой грех, покаялся, исповедовал его, получил благословение священника, причастился, больше его не совершаешь?
– Когда борешься всеми силами за то, чтобы сердце свое хранить верным Богу, чтобы не изменять Господу в глубинах души. Это знак того, что сила Божией благодати нам содействует и вы не просто назвали грех на исповеди, а восприняли благодать Духа Святого через получение прощения.
– А когда ты осознаешь грех без исповеди?
– Начало покаяния – когда ты осознаешь, что это не жизнь, а смерть, что грех тебя душит, ты сам себе противен, хочешь изблевать этот яд, возводишь взор к Богу и, вспомнив о том, что у тебя есть Небесный Отец, начинаешь вопить: «Господи, помоги, вытащи меня отсюда. Господи, каюсь. Господи, не в этом мое предназначение. Господи, протяни мне Твою спасающую руку, иду к Тебе». Это, несомненно, необходимая первая ступень нашего движения к Тому, с Кем мы хотим примириться.
– А как понять, прощен ты или нет? Это иногда балансирует на грани с прелестью. Кто мы такие, чтобы понять, простил нас Бог или нет?
– Если ты с Божией помощью не возвращаешься ко греху, значит, грехи оставлены тебе. Совершенная степень покаяния – когда сердце твое ожило в Боге, то есть Господь наполнил его миром и покоем и совесть тебя уже не терзает.
В первые шаги покаяния, когда ты исповедал грех, совесть еще болит. Знаете, как после операции саднят швы, кровит рана. Но ты уже исцелен. Гангренозный источник убран. Ты еще ощущаешь своей кожей последствия болезни. Покаяние – это не холодная, безучастная исповедь, констатация факта, это борьба. Ее и показывает нам Мария Египетская. Одно дело из сосуда души выкинуть гниль, совсем другое – освободиться от тлетворного дыхания, отравившего стенки сосуда, чтобы он вновь стал благоуханным и чистым. Последствия тяжких грехов выпариваются не тотчас и не сразу. Безусловно, Бог может во мгновение ока все нам даровать, но мы должны подлинно переродиться, стать готовыми для восприятия Божественной благодати, которую утеряли через тяжкие падения.
– Мария 17 лет жила во грехе и 47 лет боролась с ним.
– Так было у нее. Это не значит, что в нашей жизни существуют такие же арифметические закономерности. Господь безмерно щедр, Он ждет от каждого из нас раскрытия язвы, изустного исповедания. Но Он же смотрит на меру нашего усердия. Закон совершенства изречен в Евангелии: будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. Это значит, что мы жаждем Самого Христа воспринять душой. Он источник совершенств.
В этом смысле каждая душа, взирая на эту высокую цель, будет томиться и плакать, искать и молиться, покуда Бог не возвратит, не дарует ей совершенный мир и покой; покуда Господь не явит Свое таинственное присутствие. Но такое сокровище должно быть приобретаемо великими трудами.
– Когда Мария Египетская осознала свою жизнь, ей стало страшно за грехи. Это страх Божий? И потом наступила любовь к Богу. Как эти понятия страха и любви переплетаются между собой? Это одно и то же или разные состояния души человека?
– Они сроднены. Представьте себе эгоистичного сына, который настолько ожесточился, что, встречаясь со своей матерью, ей грубил, имел чисто потребительские запросы. Он не то чтобы потерял детские нежности, ласковость, а стал мужланом, в его душе ничего не дрогнуло, когда он увидел свою мать немощной и больной. Но вдруг что-то произошло, и он, дай Бог, не на могиле своей родительницы увидел, как некогда персонаж Салтыкова-Щедрина Иудушка Головлев, стоя пред крестом в день Двенадцати Евангелий, что вся его жизнь по отношению к ближайшим родственникам сплошные умертвия. В нем поселился страх того, насколько его душа обезображена, страх того, что он потерял детскую чистоту и любовь.
В покаянии мы видим лик Небесного Отца, нам невидимо являющийся, мы чувствуем, что Господь нас любит, что Он даровал нам полноту Своей милости. С другой стороны, мы страшимся, как далеки от Него. Мы разорвали с Ним союз любви, добровольно ушли «во страну далече». Нас охватывает страх оказаться вне Его объятий, во тьме отчуждения от Бога.
Мы страшимся потерять расположение любимых нами людей, страшимся того, что оскорбили их. Здесь одновременно и лед, и пламя: пламя – это возрожденная любовь к небесному родителю, а лед – констатация факта количества грязи и мути в нашей душе, от которых мы спешно должны отчищаться силой Божией, даруемой нам Небесным Отцом.
– Вопрос телезрителя Алексея: «Как не впадать в осуждение в свете последних событий»?
Страшно перед действительностью, такое время. Но есть и страх Божий. Как сохранить себя в мире и ни с кем не поссориться?
– Немножко нужно подняться над новостными роликами, над калейдоскопической картиной, которую мы невольно получаем из источников информации. И с птичьего полета посмотреть на историю хоть той же многострадальной Украины. Тридцать лет Европа целенаправленно, цинично и очень умело вела над этим обществом эксперимент зомбирования.
– Как не погружаться в это, а заниматься своей душой?
– Смотря с высоты птичьего полета на происходящее, мы должны увидеть несчастье человеческих душ: взрослых, подростков и детей, которые уверовали в собственную исключительность. А самообожествление всегда идет рука об руку с ненавистью к инаковым, к тем, кто не рядом с тобой. И эти темнейшие демонические состояния гордостного самоутверждения и ненависти дегуманизировали, расчеловечили многих наших сродников по славянским корням. Когда-то эти несчастные люди с агрессивной символикой были детьми, невинными трехдневными малышами. К таким малышам ничего, кроме умиления, не испытываешь, видя его светлое личико. Проглядывает, просвечивает его бессмертная душа, созданная Богом.
Я сам, как священник, отвечаю для себя на этот вопрос: каждого Бог сотворил не для этих дикостей, не для цинизма, наркотиков, ненависти и вандализма, но для Божественной благодати, мира, любви. И видя это расчеловечивание, дистанцию длиной в жизнь, уже не будешь осуждать, а будешь скорбеть за этот род вместе со Христом Искупителем, Который взял на Себя грехи всего человечества.
В Ветхом Завете мы находим слова: Бог не радуется о погибели человеческой, в Боге нет злорадства, Бог есть Бог любви, милости и сострадания. Мы должны смотреть прежде всего в собственную душу, в души наших детей, потому что лукавый не спит и ухищряется поселить в человеческих сердцах вместо молитвы и любви к Богу темные демонические чувства самоутверждения и злобы.
– Дети – это важно. Ребенок плохое слово быстрее выучит, чем хорошее. Парадокс. Учишь стишок – не учится, а услышанное случайно плохое слово прилипает навсегда. И не знаешь, что делать. От плохого нужно беречь. И за собой следить.
– Нужно молиться друг за друга и за собственных детей, чтобы они были хранимы Богом.
– Вопрос телезрителя Никиты: «Почему согласно заповеди «не убий» православные не вегетарианцы?»
– Нужно заповедь разуметь не так, как тебе вдруг заблагорассудилось, но так и с той целью, в той силе, с какой она произнесена. Заповедь «не убий» запрещает нанесение человеку вреда убийства по корыстным, гордостным, греховным мотивам. Эта заповедь не запрещает воину брать в руки оружие для защиты своих близких, Родины, и эта заповедь совершенно не соотносится с гастрономией и кухней, с пасхальным временем.
Еще в Ветхом Завете приготовляли агнцев как намек на грядущее воплощение Христа и принесение Им Себя в жертву. Вегетарианство никаким боком не соотносится с человеческой нравственностью или безнравственностью. Это измышленная гуманистическая доктрина, которая приписывает животным психологию человека. Внутренний мир кролика представляется вегетарианцу внутренним миром человека, существа, способного и мыслить, и страдать.
Господь благословлял человечеству вкушать лишь растительную пищу до Ноя. А после Потопа дозволил вкушать пищу животного происхождения, но запретил вкушать кровь животных, с тем чтобы внушить человеку благоговейное отношение к дару жизни и воспитать в людях трепетное отношение к человеческой крови, которую нельзя проливать по греховным побуждениям.
Вегетарианцы не кажутся мне последовательными людьми. Хорошо, ты считаешь для себя неприемлемым употреблять в пищу рыбу или кальмаров, всякую прочую живность. А как же ты режешь одуванчик, кромсаешь его ножом? В нем отсутствует дух жизни? Одуванчик для тебя рос на весеннем лугу? Нет.
Господь позволяет вкушать растительную и животную пищу, при этом заповедует милостивое отношение к животным. Почему православные христиане не употребляют какие-то виды мясных кушаний, приготовленных по религиозным обрядам иных земных мировых религий? Потому, что по этим обрядам животное подвергается жестокому способу убиения.
– Нам нельзя есть халяль?
– Это не принято. Христиане должны от этого воздерживаться.
– В магазинах есть продукты растительного происхождения со вкусом курицы, трески, говядины. По виду мясо, но это не мясо, а вкус курицы.
– Инстинкт самосохранения говорит нам, что ароматизаторы и эмульгаторы – это не рапсодия Баха и не симфония Мендельсона, это вещь вредная. Нужно поберечь свое здоровье…
– Вопрос телезрителя Дмитрия: «Что делать, если батюшка просит исповедоваться перед причастием, а исповедоваться не в чем?»
– Не в чем исповедоваться, но при этом всегда есть в чем сокрушиться: «Господи, прости меня, что я еще не молюсь во сне, а сплю и вижу сны. Господи, прости меня, что, стоя на молитве, я не плачу о своих соседях, но предпочитаю о них вовсе не вспоминать. Господи, прости меня, когда меня кто-то начинает обвинять в том, в чем я не виноват, я смущаюсь, обижаюсь и ярюсь. Это значит, что у меня нет подлинного смирения. Господи, прости меня, что я не могу жить без новостей, между тем как старец Силуан вообще не читал газет, Бог ему открывал по чистоте его сердца все происходящее в мире».
– Это Силуан Афонский?
– Да. Всегда есть в чем сокрушиться, потому что мы очень далеки от совершенства. «Прости меня, Господи, что я не чувствую полноты зависимости от Тебя, нечасто вспоминаю о том, что я сотворен Тобой. Прости меня, что я мало благодарю Тебя».
– На самом деле исповедоваться, наверное, тоже надо уметь?
– Безусловно.
– Я помню, пришел к одному монаху, а он мне говорит целое предисловие: «Исповедую Господу…». Я первый раз пришел и растерялся. Может быть, по-простому сказать?
– Будем помнить, что во времена Иоанна Златоустого исповедь не практиковалась так, как сейчас, когда люди, подходя ко кресту и Евангелию, думают, что бы еще такое назвать после вчерашней исповеди батюшке, чтобы его впечатлить. Дело в том, что во времена Иоанна Златоустого исповедь существовала для людей, которые отпали от Церкви, совершив тяжкий грех, и, соответственно, нуждались в воссоединении с Церковью, чтобы Божия благодать вновь их посетила, чтобы быть допущенными к причащению Святых Христовых Таин.
Совсем другое дело, когда мы хотим поделиться с батюшкой и облегчить свое сердце, потому что оно угнетено помыслами, нас посетила печаль или есть какое-то окамененное нечувствие. Бывает, постоишь рядом со священником, что-то скажешь ему, а уже «и верится, и плачется, и так легко-легко». Благодать Христова воздействует на наши сердца, когда мы просто делимся чем-то и освобождаем наше сердце от теснящих его мыслей.
Поэтому нынешняя наша исповедь не является сакраментальной, восстанавливающей наше единство с Церковью (мы его и не теряли), но, подобно косметическому ремонту, нас успокаивает, просветляет, отгоняет назойливые мысли, навязчивые представления, которые нас мучают. То есть это душевная терапия.
Но для того, чтобы знать, чем поделиться со священником, нужно быть внимательным к своему сердцу, стараться ходить в молитвенном духе, беречь сердце от зла. А если ты к исповеди только вынырнул из мутного житейского потока и вспомнил, что ты христианин, а всю неделю вкалывал где-нибудь курьером и разносил пиццы по домам? Одно хорошо – тебе некогда было грешить, ты как пчелка летал по своему кварталу. Единственно, плохо, что не просил помощи Божией, твой ум был немного помрачен земными заботами, ты еще не научился молиться так, как дышишь: «Господи Иисусе Христе, помоги, благослови, укрепи».
– Что делать, если идешь к Чаше, уже твоя очередь, а ты вспомнил грех, который не исповедовал?
– Бывает, лукавый, пытаясь нас смутить и внести какое-то беспокойство в душу, иголкой втыкается в наше сознание: «Ой, я бабушкин диетической пирожок, отложенный в холодильнике, съел…» Не нужно вздрагивать, как будто вам укол сделали. Возьмите это на заметку и когда будете исповедоваться в другой раз, обязательно батюшке расскажите. А сейчас: «Прости, Господи, мою душу грешную! Собираю все грехи (и ведомые, и неведомые) в единый сосуд покаяния и ввергаю его в море милосердия Божия».
– Еще один вопрос нам прислали: «Почему люди говорят, что какой-то грех очень страшный, а про какой-нибудь другой говорят, что Бог простит? Как понять такую классификацию грехов?»
– Всех слушать – с ума сойдешь. Пусть говорят. В этом смысле христианин – существо весьма бдительное. И когда он только сталкивается с понятием греха, он не должен страдать верхоглядством и отмахиваться: «Ну, это все простительно».
Помню, как один художник мне говорил вполне искренно: «Мы люди творческие, нам без страстей нельзя, нас Бог прощает, если мы упиваемся или блудим, еще что-то творим». Что это за самоизвинение? Где это видано, что человек с творческой способностью имеет право находиться по ту сторону добра и зла? Нет. В этом смысле внимательный молящийся христианин, даже если грех представляется ему как мысленное осуждение, не склонен себя извинять. Но должен увидеть эту горящую паклю и тотчас выбросить ее из своего сознания. Потому что любой грех может нас совершенно отлучить от единения со Христом, если мы будем себе потакать и позволим отклониться от прямой дороги чистоты, смирения и любви.
– Нам прислали еще такой вопрос: «Слушаю толкование молитв, а когда молюсь, то параллельно на ум приходят эти толкования». То есть получается не молитва, а параллельная расшифровка.
– Бывает, что какое-либо впечатление о прочитанном или увиденном напоминает о себе в час нашей беседы с Господом. Нужно заранее ведать, что по какому-то психологическому закону в час молитвенного предстояния начинает о себе напоминать многое: это мы не сделали, а здесь хотели бы навести порядок. И человек невольно отвлекается от самого важного дела – поклонения Отцу в духе и истине. Нужно уметь усилием ума и воли сказать самому себе, что сейчас не время об этом думать, сначала молитва – все остальное потом, если Бог даст. Необходимо усилие концентрации, собирания внимания, соединенное со словами молитвы: «Господи, помоги, научи, как сосредоточиться и не отвлекаться. Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою». И придет благодать, ум очистится, и мы начнем беседовать с Богом как подобает: с полным вниманием и посвящением себя Творцу.
– Вопрос телезрителя Владислава: «Разве спасаются не по благодати? К чему эти разговоры? Бог так устроил, чтобы человек сам знал, спасается он или думает, что спасается. Если нет благодати, значит, человек думает, что спасается. Разве не так?»
– Все, что с нами совершается благого, совершается по благодати. Я, недостойный протоиерей Артемий Владимиров, по благодати Божией сегодня пришел на телеканал «Союз», по благодати Божией сегодня отвечаю на ваши вопросы. Потому что случись со мной предынсультное состояние, я бы просто квакал и не понимал, что надо от меня. Но то, что совершается по благодати Божией, вместе с тем осуществляется и моим желанием, усилием. Я хочу, чтобы телезрители услышали ответ с чувством, с толком, с расстановкой. Соработничество – это Божественная благодать и наше маленькое собственное усилие и желание.
– По уставу осталась неделя поста, потом уже Страстная неделя.
– Наш девиз – с молитвой к Богу и с любовью к людям. Будем следить за своими сердцами, чтобы они, как сосуды, наполнялись смирением и любовью.
– Остаются последние недели поста. Буквально сегодня одна моя знакомая сказала: «Когда не думаешь о посте, как-то быстро он проходит». Очень быстро время летит. Вроде пост был большой, а ничего не успели. Как правильно провести оставшееся время поста, чтобы пасхальная радость действительно вошла в человека?
– Пост – это образ нашей жизни, которая летит с гиперзвуковой скоростью. Давайте позаботимся, друзья, чтобы нам попасть в цель – припасть к стопам Господа Иисуса Христа и обрести от Него милость, примириться с Его правдой, освятиться Его благодатью так, чтобы через нас еще и другим ее досталось во славу имени Христа.
Ведущий Сергей Платонов
Записали Анна Вострокнутова и Елена Кузоро