В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает духовник и старший священник Алексеевского женского ставропигиального монастыря города Москвы протоиерей Артемий Владимиров.

– Батюшка, с праздником преподобного Сергия Радонежского Вас, а также великой княгини Елисаветы и инокини Варвары!

– Для меня это особенно значимо, потому что в 1987 году в этот день я стал диаконом, был рукоположен в Троице-Сергиевой лавре в небольшом Смоленском академическом храме.

– Поздравляем Вас! Это важный день.

– Благодарю, день действительно памятный и дорогой.

– В великий праздник Вы, только рукоположившись во диакона, выходили на площадь на молебен... Расскажите, как это было.

– Находился над площадью, потому что, когда сошла благодать диаконская после Божественной литургии, мне хотелось обнять весь мир. Было особенное чувство… И хоть не белой птицей (как было в видении преподобного Сергия откровение о его будущих учениках), а серым воробушком я приземлился на эту площадь, но, наверное, это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

– Преподобный Сергий – важная фигура в жизни нашей страны и в жизни каждого из нас.

– Чтобы это понять, нужно кому-то из наших телезрителей, еще не побывавших в Троице-Сергиевой лавре, обязательно посетить сердце России.

– Батюшка, хотелось услышать Ваши воспоминания о том, как Вы впервые пришли в лавру, что чувствовали, как вообще начался Ваш путь…

– В советской школе, может быть, мельком имя преподобного и приходилось слышать, но уже филологом, студентом Московского университета, познакомившись с полным жизнеописанием печальника Русской земли, безусловно, я стал понимать, что значит преподобный Сергий для русской истории, для становления нашей нации. Куликово поле невозможно без благословляющей десницы святого Сергия… Затем уже я, проторив дорогу одной из первых своих исповедей в надвратном храме святого Иоанна Предтечи, вошел в легендарный Троицкий собор, где, наверное, каждый получает по мере своей веры особые извещения, когда прикасается к гробнице и целует стопы всегда живого, невидимо присутствующего преподобного. Я, конечно, сердцем прикипел и прирос к этому месту и мечтал стать такой белой птицей (сегодня даже специально оделся так), мечтал, как многие, о монашестве, но впоследствии вступил в венчанный брак.

К своему несказанному удивлению, я попал в число братии семинарии и академии, будучи приглашен как преподаватель языков (после завершения этапа учительства в советской школе). И десять последующих лет еженедельного приезда в лавру были цепью нескончаемых приподнимающих душу событий, потому что никогда не уходишь из лавры таким, каким туда приходишь, – она всякий раз незримой благодатью прикасается к сердцу. И, безусловно, чудно ходить по чугунным узорчатым ступенькам академического здания, которые знали легкие шажочки митрополита Филарета Московского, чувствовать присутствие светлых теней академической профессуры конца XIX – начала XX столетия (это отец Павел Флоренский, Ключевский). Общение с лучшей молодежью России было замечательно. Теперь в какой город ни приедешь, найдутся среди настоятелей монастырей, игуменов, протоиереев, епископов те, кто сдавал тебе русский язык. Я преподавал сначала русский, потом Новый Завет, потом риторику. И, конечно, преподобный Сергий жив, он присутствует в своей лавре, и это старомосковское благочестие, эти связанные между собой столетия, вечерняя лавра при отсутствии посетителей… Ты неспешно ходишь вдоль ее монастырских стен, прислушиваешься к бою часов…

Это тишь и гладь и Божья благодать, всегда выявляющая истинное предназначение человека в устремленности к Святой Троице, созерцание Троицы, которым преодолевается ненавистная рознь мира сего. Действительно, для нас Святая Троица – символ единения, мира, согласия и любви, и чем глубже образ Святой Троицы запечатлен в духе, душе и теле человека, тем явственнее мы познаем: миром правит любовь, источник которой наш Бог Единый, в трех Лицах познаваемый. Господство нравственного миропорядка, как бы ни оскудели времена благочестием, мы должны отстаивать, и на свитке, который держит в руках преподобный Сергий на иконе, где он изображен в полный рост, так и читаем: «Братья, имейте страх Божий, чистоту и нелицемерную любовь».

– Батюшка, действительно так говорят в лавре, когда поступаешь: тебя принял преподобный Сергий. Если не поступаешь: пока тебе не надо. А если уже отчислили, значит – на тебя прогневался преподобный Сергий.

– Если тебя отчислили, надо от чего-то очиститься.

– Все в лавре решает преподобный. Даже многие братья говорят: иди к преподобному.

– Шестое чувство нам это действительно подсказывает.

– Можете вспомнить Ваш опыт общения со старцами отцом Кириллом, отцом Наумом?

– Конечно, я был счастлив лично (хоть и эпизодически) общаться с этими мужами разума и силы, тем паче что старец Кирилл, духовник Троице-Сергиевой лавры, собирал тогда семинаристов, иноков на библейские чтения. Думаю, кому-то из тех, кто участвует в нашей передаче (из священства и закончивших московские духовные школы), приходилось присутствовать при этом. Жарко натопленные кельи, украшенный сединами худенький батюшка в длинной вязаной черной кофте, как у монахов водится, держит на руках огромную дореволюционную Библию и читает спокойным, мерным голосом что-то о построении Иерусалимского храма царем Соломоном. А сидящий справа худенький инок, будущий отец Захарий, дает комментарии: 300 сиклей серебра в переводе на русский такая-то мера веса. Затем раздаются келейником для всех слушателей бутерброды – тонкие ломти белого хлеба с намазанным вареньем фейхоа или малиновым, а затем для желающих исповедь у батюшки – стоишь на коленях, выжимаешь свои грешки и чувствуешь рядом легкое дыхание старца; как правило, молчащего, но всегда молящегося. И выходишь после этой исповеди всегда таким, как будто не имеешь веса, тяжести, с легкостью в сердце. Отец Кирилл мне, недостойному, дал рекомендацию; точнее – я проходил у него первую ставленническую исповедь перед рукоположением в диаконы, потом в священники. И счастлив быть им напутствованным.

Приходилось общаться с отцом Наумом, но меньше. Они жили бок о бок, но весьма отличались друг от друга, и паства различалась – кто-то шел к отцу Кириллу, чтобы послушать его таинственное молчание, а кто-то склонял главу перед отцом Наумом. От Приамурья до Кенигсберга вы найдете его духовных чад, преимущественно монашествующих, но не только. Действительно эти два человека, как будто бы носившие на своих плечах, на своих руках многих будущих архиереев, иноков, священников, составили золотой цвет лаврского монашества.

– А кого вспомните из академического монашества или академической профессуры?

– Это было и есть особое братство. Совсем безусым, молоко на губах не обсохло, молоденьким священником коротал времечко с преподавателями в семинарии и академии. Своим покровителем я считал почившего не столь давно митрополита Владимирского и Суздальского Евлогия. Тогда еще инспектор академии, архимандрит, он отличался удивительной мягкостью характера, удивительным искусством поддерживать разговор в профессорской во время совместных обедов и завтраков с гостями, так что, делясь тем и этим, он умел ненавязчиво привлечь внимание разных людей мягкостью и глубокой православностью оценок. А главное, сердечным участием, неравнодушием. Отец Евлогий, будущий митрополит, возобновитель Оптиной пустыни, Данилова монастыря, был тем воспринимающим меня священнослужителем… Тотчас после рукоположения в священство в ночь на Рождество в 1988 году я увидел его светлый взор и услышал первые слова, как встал с колен уже священником: «Отец Артемий, а ведь Рождество Христово – это малая Пасха».

А у меня была мечта: уж если сподоблюсь стать священником, воспринять харизму священства, как бы было прекрасно, если бы это случилось на Пасху. И первые слова он мне говорит: «Сегодня малая Пасха». Меня это поразило как гром среди ясного неба, потом только я понял, что Сам Бог вложил в уста благочестивого Своего раба эти слова, которые позволяли понять и осознать, что воскресший Христос всегда сопребывает со своими священниками, поэтому нам должно возвещать Христово Воскресение и летом, и зимой, и в моросящий осенний дождь, и во время весенней распутицы. Божья благодать пребывает в Церкви Христовой.

– Вспоминаются слова из Писания: *Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.*

– Да, и в этом мы черпаем внутреннюю силу, потому что все сказанное вам вашими духовниками живет в вашей памяти и о себе напоминает. Мало того, не прерывается та духовная нить, которая связует сердца закончивших свой подвиг на земле и тех, кто еще пребывает в борении, несет свой крест на земле.

– Можно ли сказать, что духовничество, эта преемственность с дореволюционных времен сохранилась и дошла до наших дней? Потому что сейчас говорят, что нет духовников, нет старцев…

– Кто ищет, тот найдет, но я бы немножко глубже вгляделся в Ваш вопрос. Вернемся к преподобному Сергию: какое удивительное чудо – розан его учеников! Он корень заложил, сам будучи корнем в Радонежском лесу. Скромный инок, но посмотрите – Северная Фиваида от Саввы Звенигородского к Арсению Комельскому. Путешествуя, встречаешь чудесные форпосты православия: Кирилло-Белозерский монастырь, Валаам и Соловки – везде вы находите образ преподобного Сергия, его монашеское смирение, любовь. Эта традиция от уст к устам, от сердца к сердцу, от учителя к ученику, от игумена к послушнику, от пастыря к пасомому не прерывается, несмотря на «вихри враждебные», на разрушение самодержавной России, на тотальное гонение, на видимое прерывание этой связи, утерю монашеской, пастырской школы.

Знаете, цветы по осени увядают, их срезают, а клубни остаются. Наше время очень нелегкое и лукавое, многими подменами грозящее сбить с ног вновь уверовавшего христианина. Вместе с тем оно замечательное, потому что мы имеем возможность, проявляя должное усердие, обрести эти таинственные связи: Россия и Афон, преподобный Сергий и его ученики. Через книжные предания, через собственный молитвенный опыт мы мало-помалу вновь возвращаемся к сказанному. Святая Троица, дом преподобного Сергия, Троицкий собор, – это маяк. Задача христианина – предоставить собственное сердце в обитель Отцу и Сыну и Святому Духу. «Кто любит Меня – заповеди Мои соблюдет; и будет возлюблен Отцом Моим, и Я возлюблю его. Мы придем и обитель у него сотворим». Сердце преподобного Сергия есть незримая тихая обитель, место пребывания Божественной благодати. Это человек, который стал сосудом Божественной благодати, носителем Христа. Это и есть завет преподобного, который исполняется не через громкие слова, не через какую-то внешнюю деятельность, но обретается в трудах внутренних – это молитва, покаяние деятельной любви.

– Сегодня также праздник святой преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны.

– Белый ангел Москвы. Мне выпало счастье раз в неделю заходить под гостеприимный кров Марфо-Мариинской обители, обители милосердия. Это детище преподобной мученицы Елизаветы, куда она вложила не только свои средства, но свою душу. Знаменитый Покровский собор – главный собор обители, там каждый камешек, каждая ступенечка самой преподобной мученицей Елизаветой высмотрена, облюбована. Невольно склоняешь главу, подходя к крыльцу Покровского храма, перед этим белым ангелом. Замечательна мраморная скульптура Вячеслава Клыкова. Преподобная мученица Елизавета взирает на вас из своего прекрасного далека. У ее носочков всегда свежие цветы. Рядом чудесное здание Елизаветинской гимназии, где я являюсь законоучителем. Раз в неделю мы с детьми совершаем Божественную литургию. В будничной гимназической жизни очень чувствуется присутствие учредительницы обители.

Образ святой Елизаветы контрастный по отношению к святому Сергию. Радонежские непроходимые леса, инок в полной тиши, в ночи читающий Псалтирь, с топориком за поясом рубит кельи для братии. Впоследствии печальник за всю Русскую землю. А здесь представительница Гессенского королевского дома, Германия. Утонченная внешняя культура, красивейшая женщина Европы, которой князь Константин Романов посвятил одно из самых замечательных своих стихотворений, сказав в нем, что в таком прекрасном теле сокрыта не менее прекрасная душа. И как это замечательно, что Элла, равно как и Аликс, ее сестра, полюбили Россию! Полюбили настолько беззаветно и глубоко, что назвали ее своей Родиной. Как это замечательно, что без принуждения и давления извне обе принимают православие и соединяют в своем сердце подлинное старомосковское благочестие, живую и зрячую, горячую веру в Святую Троицу и воскресшего Христа, с утонченностью западной культуры и вынесенной с детских лет нравственностью.

– Когда начались трудные времена и смута, они остались в России. Никто не сбежал.

– Они разделили страдальческую судьбу нашей Родины. Они имели глубокую веру, что заболевший гордостью, безбожием, отравленный этим вирусом, куда более страшным, чем ковид, наш народ некогда изживет эту инфекцию, оправится от этого беснования, одержимости и вновь обретет свои корни. Я часто думаю, каково им было, находясь на гребне исторической, культурной России, видеть систематическое ее разрушение и уничтожение всех форм, которые выработало православие за тысячу лет. Елизавета Федоровна не просто сестра милосердия, которая находила на Хитровом рынке сирот, наставляла на путь истинный падших женщин, бесплатно в своей обители лечила приговоренных чахоткой к смерти. Мы ей обязаны Историческим музеем, Музеем изящных, изобразительных искусств. Сколько обществ милосердия, сколько чудесных храмов выстроено иждивением ее державного мужа великого князя Сергея Александровича, убитого бомбистом...

Поистине святая Елизавета как путеводная звезда, в ней скрещиваются пути земные и небесные, Запада и Востока. Она являет своим образом абсолютную гармонию и красоту православия. Познакомились бы с ее личностью наши так называемые агностики, скептики, убедились бы в том, что православие – это плоть и кровь, это духовный код нашего народа, и откинули бы в сторону, как ветошь, наспех усвоенное чувство превозношения, неверие. Святая Елизавета действительно имеет благодать просвещать души и привлекать их ко Христу через свой столь гармоничный, совершенный, почти идеальный внешний образ женщины под знаком высшего качества.

– Пример для всех нас.

– На месте юных наших созданий, девушек и женщин, я бы почаще смотрел на царские портреты и на святую Елизавету Федоровну. Это образ истинной женственности, подлинной красоты, скромности, изящества, чистоты помыслов и заботы о внешней форме. Святая Елизавета в этом отношении дает нам понимание меры, как соединить подлинное благочестие и академичность познаний, как соединить правила хорошего тона, светскую культуру и страх Божий, молитвенное предстояние пред Богом, как научиться с каждым человеком беседовать на его языке. В отличие от революционеров она прекрасно находила общий язык с крестьянством, с детьми у себя в Ильинском в Подмосковье. А вместе с тем умела беседовать с высокородными особами на их языке. Елизавета Федоровна говорила на русском языке куда лучше, чем мы. Она слушала у себя дома чтение вслух Сергеем Александровичем всего корпуса русской литературы. Она усвоила русский литературный язык в лучшем виде и образе. Почитайте ее переписку, ее дневники. Вы тотчас почувствуете побуждение и самому отрешиться от слов-паразитов, от какого-то легкомысленного жаргона, почувствуете непреодолимое желание говорить ясно, четко и понятно на языке Тургенева, Лермонтова, Елизаветы Федоровны и царицы Александры.

– Скажите как филолог: этот язык отличается от современного? Есть ли какие-то особенности?

– Слово «блин» мы найдем, только если речь идет о масленице. На самом деле это не архаизированный, а живой язык, в котором форма соответствует содержанию. Это и есть красота. Без всякой вычурности, без каких-то искусственных нагромождений. Язык, использующий все богатство родной лексики. Язык, который невольно тебя приподнимает, очищает. Язык – это нечто живое, в него входят новые и новые реалии жизни. Коль скоро мысль исходит из сердца доброго, сердца благородного (я говорю о Елизавете Федоровне), то там нет места пошлости, низости, цинизму. Нет нужды говорить скороговоркой, чтобы одурачить слушателя.

Важно, чтобы слово твое было направлено к сердцу, чтобы было понятно и малышу, и взрослому. Нет ничего более полезного для современного читателя, чем чтение писем Елизаветы Федоровны или дневниковых записей Александры Федоровны. Ее книга о семье, браке и любви на вес золота для молодых супругов.

– Их брак с великим князем Сергеем Александровичем – пример не только большой любви, а пример сильной женщины, которая уважает мужчину и нашла в себе силы полностью посвятить себя другим.

– Примечательно, что обе принцессы Гессенского дома, Элла и Аликс, очень сильные внутренне, разносторонние, харизматичные натуры. И при этом их христианская культура проявлялась в уважении внутренней свободы их избранников. Не секрет, что сегодня в семьях отсутствие духовной и нравственной культуры, а значит и чувства такта, деликатности, умения уважать личное пространство, чувствовать его часто приводит к перекосам, каким-то столкновениям. Барашек с козлицею на узенькой дорожке сталкиваются лбами, даже зачастую не желая найти компромисса, а ведь этого требует семья, в ней должен доминировать мир.

Елизавета Федоровна была как раз такой умной женушкой, никак не серой мышкой, никак не безличной куропаточкой. У современных православных мужей есть такие мемы: «ты виновата тем, что хочется мне кушать», «будь счастлива, что я удостаиваю тебя беседой со мной», «кто ты и кто я?» Откуда такое «чингисханское» восприятие семьи? Супруга – это личность. Супруга – помощница мужу своему. Супруга – это та, кто в период уныния и печали вернет мужу самообладание, вдохнет в него мужество. Это личность, вместе с которой муж составляет целое, что освящено присутствием воскресшего Христа.

– Кто больше виноват в разладе семьи, если таковое случается? Мужчина или женщина? Кто должен первый мириться, принимать решение уладить конфликт?

– Кто умнее, тот первый уступает.

– Нужно пожелать всем умных жен и мудрых мужей.

– Бывает жена красивая, да не хватает ей ума. За что боролся, на то и напоролся. Сам включай соображение и разбушевавшуюся владычицу морскую приводи своим мудрым обхождением в адекватное состояние.

– Вопрос телезрителя: «Как молиться на карантине?»

– На карантине ты или на бригантине, молись всем сердцем, всем помышлением, не устами и перстами, но включая ум и сердце, помещая их в слова молитвы. «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Молись так, чтобы уши слышали то, что ты произносишь устами, молись с постоянством, спокойствием, с чувством собственного недостоинства пред лицем Всесовершенного Господа, но с несомненной верой, что Господь твою молитву слышит, принимает как Отец и исполнит тогда, когда Ему заблагорассудится. Молитва – это дыхание человеческой души. Дышим мы постоянно.

– Вопрос телезрителя: «В вечернем правиле есть молитва, где перечисляется много грехов. Можно ли считать, что это исповедание грехов, которые ты совершил за день? Можно ли зачесть эту молитву как исповедь?»

– Нужно смотреть на плоды прочтения этой молитвы. Если сегодня ты в этой молитве произносишь слова – согрешил раздражительностью, неуживчивостью, а завтра ты уже солнечный зайчик – значит, твоя исповедальная молитва принята. Должно быть живое отношение к тексту молитвы. Иногда мы откладываем молитвослов в сторону и самостоятельно каемся перед Господом в том, что нас уязвило, в том, обо что мы споткнулись. Это помогает на исповеди перед священником у Креста и Евангелия обобщать все то, что приключалось с тобой в течение недели. Подобные молитвы очень важны – они смиряют наш дух, напоминают нам, кто мы. Мы как котята, которых обстоятельства опускают мордочкой в их собственную лужу, действительно чувствуем себя повинными детьми, но глубоко верим, что Господу Богу угодно это смиренное самообличение в вечерний час.

– Вопрос телезрителя: «Я очень не люблю людей. Мне очень сложно с ними общаться. Мизантроп. Нужно ли мне молиться, чтобы я наконец-то мог полюбить людей?»

– Мне бы хотелось зачесть это признание за исповедь, потому что признание катастрофическое, человек находится как над пропастью. Бог стал Человеком из любви к нашему роду. И в каждом из окружающих нас сокрыт Христос. Если я не люблю тех, кого вижу перед собой, а это Богом созданные личности, искупленные кровью Иисуса Христа, то де-факто я задом становлюсь к распятому за человеческий род Христу. Я бы хотел принять за исповедь это признание, с тем чтобы человек тотчас получил отпущение грехов своих от Господа. В нем бы проснулось начало сострадания, жалости, симпатии, эмпатии, сердобольности, просто доброго расположения к окружающим его людям, независимо от нравственного качества этих людей. Это люди, а не морские свинки. Это живые личности, а не роботы и трансформеры. По тому как я воспринимаю людей, я тотчас ставлю себе диагноз – приближаюсь я к Человеколюбцу Христу или отдаляюсь от Него.

Пусть Господь поможет нам соединить в сердце веру и любовь, внешнюю культуру и подлинное благочестие, чтобы, любя людей и жизнь, мы поблагодарили Господа за прошедший сегодняшний день и отошли ко сну с уверенностью, что нам будет дан завтрашний день для подвигов, веры и милосердия.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Елена Чурина и Анна Вострокнутова

— ТВ-СОЮЗ