Беседы с батюшкой от 12 марта 2023. Ответы на вопросы.
Сегодня в гостях протоиерей Артемий Владимиров, духовник Алексеевского ставропигиального женского монастыря (г. Москва).
– Телезритель пишет, что в пост решил читать труды Аввы Дорофея и «Лествицу» Иоанна Лествичника, но как-то сложновато все идет. В какой момент своего духовного развития необходимо переходить на такую литературу?
– Все определяется мерой любви человеческой души ко Христу. В нашей жизни во Христе главное – надмирная Господня благодать, исходящая из непостижимых недр Божества и осеняющая душу верующего христианина. Святой Василий Великий вслед за Антонием Великим говорит о том, что христианин должен быть окружен, напоен, освящен этой невидимой Божественной силой. Святые отцы независимо от того, для кого писали, какой подвиг проходили (безмолвничество, отшельничество), обращались ли к пастве, как святитель Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский, – все дышали Божественной благодатью, которая их назидала, наставляла, была украшением их духа. Каждый из них писал не об отвлеченной теории, не о каких-то нравственных ценностях, но говорил о том, что по примеру Иова Многострадального ощущал в ноздрях своих. Речь идет о союзе с Божьей благодатью. Соответственно, если душа христианина стремится с верой, любовью, покаянием, горячностью (в хорошем смысле слова) вслед за Христом, то, прикасаясь к святоотеческим творениям, писаниям, апостольским Посланиям, евангельскому повествованию, все ей будет по плечу, не в тягость, а в радость. И напротив: если мы, как это, к сожалению, часто бывает, не поделили между Христом Искупителем и миром, манящим нас своими земными приманками, то поневоле будем засыпать, читая сотницы о любви Максима Исповедника или «Триады в защиту священно-безмолвствующих» святителя Григория Паламы. Давайте будем как Петр, который в ответ на вопрос Господа: не хотите ли и вы отойти? – ответил Ему: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни.
– Вопрос телезрительницы Марины из Екатеринбурга: «Что Вы сейчас читаете? Что можете посоветовать для душеполезного чтения Великим постом?»
– Я сейчас с упоением, с какой-то внутренней радостью вновь соприкоснулся с «Толкованием на Евангелие от Иоанна» святителя Феофилакта Болгарского. Помнится, молодым священником я прибыл в Псково-Печерский монастырь. Отец Иоанн (Крестьянкин) уже особо не принимал паломников, как это бывало когда-то. По старой памяти я постучался к нему в келью. На душе у меня, конечно, были вопросы, но были и некоторые затаенные желания. Я вам их перечислю: одно желание было раздобыть «Толкование на Евангелие от Иоанна» святителя Феофилакта Болгарского (тогда в книжных лавках не было такого изобилия книг, как сейчас); второе желание было иметь коротенькую требную епитрахиль, до пояса, не до голени, очень удобную для священника (некая маскировочная епитрахиль, при походе в госпиталь, чтоб никому не показывать, зачем пришел), а третье желание было иметь четки-сотницу для домашнего потребления. Монахам положено всегда носить ее на руке, а христианин может пользоваться четками дома.
– Обычно, наоборот, это как-то подчеркивается: красивые четки, разных цветов.
– Правильно ли это, не знаю. Так вот, келейница Татьяна Сергеевна говорит: «Нет, отец Артемий, увы, батюшка Вас принять уже не может. Но он велел Вам передать эту посылочку». Небольшой, аккуратно свернутый пакетик. Я был благодарен и за это. Отойдя, тут же в коридоре разворачиваю эту посылочку, и что Вы думаете? Небольшой томик Феофилакта Болгарского «Толкование на Евангелие от Иоанна», четочки-сотница и простенькая, аккуратно пошитая епитрахиль салатового цвета до пояса (до сих пор хранится). Моему изумлению не было предела. Никто не знал, что у меня было хотя бы одно из этих желаний. Но так совместить все три?! И получить за один раз от батюшки такой подарок! Пожалуй, первый раз я об этом рассказываю по телевизору.
– Чудо. Какой это был год?
– Наверно, за несколько лет до его кончины – середина или конец 1990-х годов.
– А до этого у Вас были встречи с Иоанном (Крестьянкиным)?
– Безусловно. Мы (я еще был учителем русского языка и литературы) приезжали к нему вместе с супругой Еленой. И мне выпало, наверно, два раза посидеть с ним в келье, как сейчас мы с Вами, визави. Он в белом подрясничке, аккуратно причесанные белоснежные волосы. Он был прекрасным рассказчиком. Его литературный язык достоин подражания. Он рассказывал о своем детстве, о том, что лежало у него на сердце, но каким-то образом все это касалось лично вас, о чем вы начинали понимать задним умом, лишь выйдя из его кельи. Он никогда никуда не спешил. Минут 45 рассказывал, как в детстве служил в алтаре.
Конечно, я вспоминаю и позорные для себя минуты, когда отец Иоанн говорил примерно так: «Вот Вы приедете сейчас в Москву (я тогда, в 1988 году, был молодым священником), а на приходе кумушки лапки сложат: ах, наш батюшка не спит и не ест, такой подвижник… Матушка, смотрите, будьте внимательны, чтобы никто не перебежал Вам дорогу». Я услышал и говорю: «Отец Иоанн, я разве гулящий?!» «Упаси Боже!» – так по-старинному батюшка говорил. Но до сих пор я вспоминаю со стыдом, как не выдержал этой легкой иронии, этого легкого юмора, который не оказался напрасным. Такие мудрые батюшки, у которых рассудительность и любовь идут рука об руку, как будто даже чувствуют натуру своего собеседника и очень мягко, в шутливой художественно безупречной форме могут описать совершенно другой эпизод и ситуацию, и предупредят, и чуть-чуть обличат, и испытают ваше смирение.
Помню, как (опять-таки священником) я не надеялся попасть в келью, но вошел в Михайловский собор, главный в Печорах, и, на мое счастье, увидел отца Иоанна в алтаре. Службы не было, батюшка сидел в алтаре, раскрыл Последование ко Святому Причащению, большие дореволюционные листы. А я прямо топтался у входа в алтарь и как будто ждал момента, как он на меня посмотрит: «Ну, идите сюда, отец Артемий, я Вас хочу послушать». Нет. Отец Иоанн неспешно читал листок за листком, переворачивал страницы, а я стоял, как какой-то Квазимодо, и смотрел, когда же батюшка меня поманит пальчиком. Он меня так и не поманил. Но какое назидание я получил и без слов! Он не показал, а просто явил собою, как нужно внимательно и неспешно беседовать с Господом и не предпочитать этой встрече со Христом никаких досужих разговоров. До сих пор у меня перед глазами этот ангелоподобный, лучезарный, светлый, необыкновенно мудрый, проницательный, чудесный пастырь, который мог от Михайловского собора до своей кельи идти часа полтора, хотя там ходу минуты три. Но на каждом углу, на каждом повороте его сторожили, и батюшка с нами, церковными овечками, возился. Каждая встреча с ним была событием.
– Вопрос телезрительницы Татьяны: «Можно ли назвать плохими и очень грешными тех людей, которые жестоко пытают и убивают наших пленных солдат? Один человек сказал о них: мразь. Можно ли так говорить? Можно ли их ненавидеть?»
– Мне тоже приходится задавать самому себе подобные вопросы. Я нашел для себя ответ, читая старца Силуана и современных афонских подвижников благочестия. Вы упомянули об извергах, лишивших себя Божьего образа, о людях, которые не просто нарушают военные конвенции об отношении к военнопленным, но вообще забыли, что рождены матерью. Давайте представим себе этих людей в первый или третий день со дня их появления на свет Божий. Кто это были? Это были младенцы, беззубые голыши, малыши. Перед нами была человеческая природа, преемственно вошедшая от Адама в этот мир, но не искушенная грехом, к ней не прикасалась никакая скверна. Это были чистые Божьи создания, почтенные образом и подобием Божиим, крещеные; значит, Дух Святой почивал на них. И спрашивается: «Для чего вышли они на свет Божий? Для чего родились? Неужели для того, чтобы достичь полного бесоподобия, стать зомбированными палачами, извергами и недругами рода человеческого? Неужели таков был Божий план?» Нет, нет и нет. К сожалению, человек может так далеко отойти от путей Божиих, от Промысла Господня и уже при жизни низвергнуть себя фактически на дно адово... Хотя у каждого всегда остается шанс покаяться и увидеть простертую к нему Божью десницу.
Но я хочу сказать о другом. Нужно отделять человеческую природу, ради которой в этот мир пришел Христос и взял на Себя грехи всего мира, природу, усвоенную и возлюбленную Иисусом, от того конкретного наполнения бесоодержимостью, злобой, мерзостью, которые царствуют в глубинах этих душ. Любовь к недругам рода человеческого и есть величайшая скорбь по поводу их деградации и демонизации. Они все когда-то были младенцами, и эту человеческую природу Сам Христос усвоил Себе. Но при этом они швырнули в лик Христу дар Его Божественной любви и стали, по существу, гнездилищем духов злобы, гордости, ненависти. Мы должны уметь ментально совершить хирургическую операцию, отделив эту природу, униженную и оскорбленную, от дурного и страшного произволения, которое склонилось в объятия сатаны. Позавчера один из учащихся нашей монастырской школы, находящийся сейчас на передовой в разведывательных соединениях, прислал мне весточку. Может быть, я специально получил эти слова, чтоб сегодня озвучить их на нашем вечере. «Передайте батюшке, что в нашем сердце нет ненависти, но от правосудия Божьего и человеческого они не уйдут».
– Да. Главное – нам не делать таких ошибок, которые сделали на той стороне. Это очень важно.
– Главное – усвоить этот исторический опыт. Свершится врачевание этих земель, этих людей и тех, кто за эти 30 лет был нашпигован гневом, гордостью, ненавистью к России. Оно уже свершается. Бог не попустит, чтоб молодое и среднее поколение оставалось в таком болезненном, демонизированном состоянии. Для нас это, конечно, страшный урок, который показывает, как можно за три десятка лет ментально, эмоционально, духовно искалечить тех, кто единого корня с нами. Я не говорю обо всех, но какой страшный эксперимент был поставлен фашиствующей Европой над этими землями, над людьми славянского происхождения... И думается, что должно пройти определенное время, когда свершится отрезвление и этот страшный ядовитый токсин уйдет из умов и сердец. Это непременно свершится, потому что Бог любит человека, а наши общие святые – Лаврентий Черниговский, Кукша Одесский – говорили о том, что Великая, Малая и Белая Русь велением Божиим обретут полноту единства и никому не удастся их разлучить. Однако всем нам (священникам) предстоят большие молитвенные труды. А также труды для военнослужащих, врачей, психологов и всех, кто сознает и чувствует боль и трагедию, свершающуюся в человеческих душах на наших глазах. Но мы это преодолеем, потому что Господь есть любовь.
– Вы ответили сразу на очень много вопросов. Нас часто просят посоветовать, к какому старцу обратиться, спрашивают, где их искать. Вы рассказывали Вашу историю, как первый раз пришли в церковь, про перелом. Но зачем Вы ездили к старцу Иоанну (Крестьянкину)? Часто батюшки отговаривают от поисков старцев, потому что это редко приводит к чему-то хорошему.
– Сердце мое было согрето любовью к древнему Псково-Печерскому монастырю, как оно согрето любовью к Почаевской лавре. Когда-то очень давно я был в Киево-Печерской лавре и Троице-Сергиевой. Я еду в паломничество, например, в Дивеево, чтобы встретить там благодать Святого Духа, еду с молитвой к воскресшему Спасителю, с тайным упованием и молитвенным обращением к Пречистой Деве Марии. Мы беседуем о старцах, хороших и старых, кто-то прячется в урочищах, кто-то в расселинах скал, кто-то в дуплах…
– Кто-то в центре Москвы.
– Да, но не будем забывать, что Пречистая Дева Мария и Сам Христос Спаситель всегда нас видят, слышат, любят. Они ведут каждую бессмертную человеческую душу стезей спасения. Можно никуда не ездить, а можно всю жизнь превратить в странничество, но самое главное – это наш внутренний диалог с Небесным Отцом, открытость нашей души пред взором Пречистой Девы Марии. У креста Спаситель сказал Иоанну Богослову: се, Матерь твоя! Таким образом, все, кто от рода Христова, кто возрожден нетленным семенем благодати через таинство Крещения, обретают в Ней Наставницу, Покровительницу, истинную Матерь в Духе Святом.
С моей точки зрения, самое главное – это сокровенная молитва, детская по своей беспомощности, слабости, немудрености, но и искренности, простоте. Молитва, обращенная ко Христу: «Господи, Иисусе Христе, услыши, прости, настави, вразуми, очисти, поддержи, умудри, спаси». Ведь Господь таинственно сочетается с каждой христианской душою. Его благодать сокрыта в глубинах нашего духа. Старцы старцами, но они не проживут за нас нашу жизнь. И если ты читаешь умудренных опытом священников, значит, должен стремиться идти их стезей чистой исповеди, внимательной молитвы, внутренней посвященности души Христу, умения созерцать пред собою Его невидимый лик, а не прилепляться к приходящим образам этого мира. От посещения лавр, келий духовников и наставников мы только тогда получим пользу, когда сами будем благоговейными чадами Небесного Отца; когда будем иметь какую-то сокровенную внутреннюю жизнь; когда будем в тайне сердца приступать ко Христу в молитве, как Он нас учит: Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
– Вопрос телезрителя: «Сколько раз можно собороваться? В городах бывает соборование каждую неделю. Иоанн (Крестьянкин) всех призывал к этому. Один раз в год? А если больше, будет во вред? Сегодня в храме читал про себя Иисусову молитву, чтобы удержать ум, но он все пытается сорваться и убежать куда-то».
– В отношении таинства Елеосвящения есть два достаточно разных подхода. Традиционный, классический подход, вынесенный еще из XIX века, состоит в том, что каждый христианин призван не реже, чем раз в год, принимать участие в таинстве Соборования в храме во исцеление души и тела при благоговейном вычитывании канона о болящем при семи священниках, помазываться с верой, что Сам Христос прикасается к вам Своей целительной десницей.
У меня в храме неделю назад появилась одна дама, которой не было лет семь. Ее вид обличал то, что это человек давно расцерковленный. Очень большие конфликты в семейной жизни. Муж плачется, что супруга не держится в домашней обстановке, ее куда-то носит враждебными вихрями. Она сказала, что терпеть его не может, хочет уходить, потому что он какой-то скучный, пресный, грустный. Говорит: «Батюшка, что Вы можете сказать?» – «Давайте исповедуемся. Прошло 15 лет, как вы венчались; наверняка накопилась какая-то боль, от чего-то надо освободиться». – «Не знаю, вот собороваться я желаю». – «Подождите, если Вы хотите собороваться, давайте все-таки сначала примиримся с Господом, откроем Ему язвы своей души».
Сегодня ее супруг пришел, говорит: «Батюшка, что-то моя жена не очень-то откликается на Ваше предложение, говорит, что не хочет исповедоваться, а собороваться хочет». Думаю, здесь просто нет понимания, что таинство без покаяния может послужить не к исцелению и просвещению вашей души, а, не дай Бог, к какому-то омрачению сердца.
Второй подход. Я слышал, что Оптинские старцы еще в конце XIX века предлагали кому-то из своих чад, приезжавших из городов, несколько раз приступать к соборованию. Может быть, они страдали какими-то душевными недугами или долговременной болезнью, поэтому рассматривалась возможность от недели к неделе два-три раза собороваться. А почему нет, если делать это с благоговением, молитвой, пониманием, что Сам Христос через священника к тебе прикасается.
Я в свое время в отношении соборования был воспитан, что раз в год – это обязательно. Но если припекло, какая-то новая хворь к тебе прицепилась, то почему бы не собороваться, если веруешь, что Сам Врач Небесный к тебе приступит? Как сегодня мы читали об исцелении расслабленного, спущенного на четырех ремнях прямо через крышу к стопам Христа. Возьми одр твой и иди (Мф. 9, 5).
Что касается молитвы Иисусовой, то нужно здесь признать, что наш ум и наши чувства, прилепленные к земле, препятствуют тому, чтобы приобрести внимательную и чистую молитву. Чем больше мы цепляемся умом за преходящие образы этого мира, тем сбивчивее наша молитва. Эти мысли всегда, в большей или меньшей степени, затронуты энергией лукавого духа. Поэтому они препятствуют нашей молитве. Надежнее все эти мысли отпустить, откреститься от них и помолиться Господу Богу как младенец, из глубины духа твоего.
Мысли слушать нельзя. И рекомендуется наш ум укротить, привести его в богоприличное состояние, чтобы прилепиться к имени Христову. Как пластырем, именем Христовым обнять и ум, и чувства. Стоишь в храме и неспешно, внимательно, перебирая маленькие четки, произносишь: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня».
Представь себе: минута, вторая, третья так проходит. Но когда весь уходишь в это молитвенное призывание в простоте, в незлобии, так, как будто прикасаешься к воскрилию риз Христовых, помыслы, которые облепляли тебя, как слепни, отходят в страхе, имя Христово действует на них, как действует в ночи горящая пакля на палке на шакалов и гиен (они с криком удаляются). И ты через полчаса уже молишься так, что начинаешь понимать слова царя Давида: да усладится Ему беседа моя; Господи, да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою.
– У одного нашего телезрителя сегодня возникла такая ситуация. Он зашел в храм, подошел к священнику, исповедовался, тут же причастился, при этом не читал никаких молитв. Просто захотелось причаститься, как он пишет. Он это сделал натощак, но никаких правил при этом не читал.
– Правило правилом, но окажись вот на необитаемом острове или где-нибудь на Мадагаскаре, где русского языка никто не знает, молитвослова нет, а сердце жаждет… Если не будете как дети – не войдете в Царство Небесное.
Если человек живет чисто, честно, благородно, то есть сообразует свою жизнь с заповедями Божиими, то его душа должна всегда алкать и жаждать причащения Святых Таин. Когда спросили святителя Феофана, как готовиться к Святому Причащению, наш замечательный наставник благочестия сказал: «Чисто исповедуйся – вот и будешь готов». Едва лишь от тебя отпадут, как прошлогодние листья, все эти помыслы, Бог мгновенно Своей десницей водворяет тишину, умиротворение в твоем сердце, и сердце влечется к Святой Чаше, как младенец к груди матери своей.
Я не говорю, что правила ничего не значат, но хочу сказать, что человек, который живет в молитвенном предстоянии Богу, действительно отдает свое сердце Христу, может внезапно восчувствовать такую жажду причащения Святых Христовых Таин, что ему совесть скажет: Готово сердце мое, Боже, готово... То есть он чувствует свое недостоинство, хочет припасть к Врачу Небесному и земному, и его влечет Божественная благодать Святой Чаши.
Я хотел бы выразить благодарность прихожанам Алексеевской обители, где я сегодня служил Божественную литургию. После службы я обратился к народу с необычной проповедью: «Дорогие друзья, у нас сегодня необычная проповедь. Вчера вечером я летел из Екатеринбурга, подарившего нам телеканал «Союз», в Москву. И о чем-то задумавшись, приземлившись во Внуково, забыл свой телефон на пассажирском кресле. Не то чтобы я горюю об этом телефоне, но по нему вы, дорогие прихожане, шлете мне бесчисленные сообщения, на которые я по ночам должен отвечать. А теперь я вам не отвечу, телефон остался там, во Внуково. Помолитесь, я верю, что соборная молитва совершит чудо». Тут они говорят: «Вот Вам кнопочный». Я говорю: «Не надо мне кнопочного, мне нужен мой телефон ради вас».
И что вы думаете? Сегодня, уже ближе к вечеру, я получаю из Внуково сообщение, что телефон меня ждет в камере забытых вещей. Они спрашивают: «Как Вас зовут?» Я говорю: «Отец Рассеянный с улицы Бассейной». – «А в чем у Вас был телефон?» – «В черной сумочке с молнией». – «Приезжайте, господин Рассеянный». И я через наш гостеприимный телеканал «Союз» благодарю вас, дорогие братья и сестры. Ваша молитва творит чудеса!
– Вопрос телезрителя: «Вы являетесь духовником Алексеевского женского монастыря, там служите. А у Вас есть духовник? Как священники исповедуются?»
– Утверждаю, что у всякого приличного батюшки, у всякого пастыря, который хочет оказать пользу своим пасомым, обязательно должен быть духовник. Если ты сам не являешься овечкой по отношению к умудренному пастырю, если сам не имеешь опыта раскрытия совести, не знаешь, что такое исполнять советы, не идешь дорогой послушания, если тебе не перед кем смиряться, то над тобой телезрители будут смеяться. Поэтому, милостью Божией, я тоже имею того, кого надо слушаться, благоговею перед словами и жизненным примером своего духовника, чувствую все время стыд, какой я плохой мальчишка, потому что никак еще не могу дотянуться до высокого образа своего наставника. Но одновременно чувствую, что с этим моим состоянием мне всегда приходит по его молитвам поддержка и благодатная помощь. И то, что телефон сегодня обрелся, я тоже приписываю молитве моего духовника.
– А что за думы отвлекли Вас в самолете?
– Если признаться честно, это была поэзия. Дело в том, что я готовлюсь 1 апреля к встрече в Доме музыки, посвященной преподобному Серафиму Саровскому. Я готовился к встрече с хором «Благовест», вместе с которым мы делаем эту программу. И мне хотелось свое лирическое посвящение преподобному Серафиму завершить во что бы то ни стало. Получилась небольшая поэма из шести частей. И настолько я этим увлекся, что, когда наш самолет мягко приземлился, я даже не позаботился захватить с собой этот телефон.
– Прочтете четверостишие?
– Дело в том, что моя творческая лаборатория так устроена, что я с ходу ничего не могу воспроизвести.
– Значит, 1 апреля услышим.
– Да, и это не шутка, это самое серьезное приглашение, я буду очень рад. Дорогие друзья, на сайте Дома музыки вас ждет этот абонемент.
Ведущий Сергей Платонов
Записали Анна Вострокнутова и Елена Кузоро