Радиоэфир 13 октября. В этот день в 1880 году родился поэт и переводчик Саша Чёрный.
Он, приняв крещение в отрочестве, посвятил своё творчество и детскому, преимущественно, и взрослому читателю. И очевидно, что божественная благодать, осенившая мальчика из еврейской семьи, никогда не оставляла его, и образ Христа Спасителя является в его творчестве едва ли не основным.
Кто сейчас вспомнит его стихотворение «Легенда», написанное в эмиграции, где повествуется, как на Пасху, на самом рассвете, между окопами враждующих армий, насколько это актуально, проходит одинокий Христос, но никто не узнал, не поверил видению, с криком вскинулись стаи ворон, злые пули дождём над святою мишенью засвистали с обеих сторон.
Саша Чёрный — поэт русской эмиграции. Он писал и рассказы на библейские сюжеты. Ему присущ мягкий, тонкий юмор, издавался в сатирическом журнале.
*Его поэзия, относимая к Серебряному веку и позднейшим десятилетиям, заставляет и улыбнуться, и отражает самые драматичные моменты отечественной истории, и особенно умонастроения эмигрантских кругов. Не случайно одно из произведений Саши Чёрного — «Кому в эмиграции жить хорошо». *
Радиоэфир 9 октября. В этот день в 1825 году родился педагог и писатель Василий Водовозов. О его творчестве — протоиерей Артемий Владимиров.
Окончив филологический факультет Санкт-Петербургского университета, он посвятил своётворчество детям и изучению образования в Европе, в России, издав всего более 120 работ разного рода, в том числе и переводы из Байрона, Гёте, классиков античной литературы, поэтов, драматургов. Ему позволило так плодотворно трудиться в области словесности полученное им образование. Он знал десять языков и свободно ими владел.
Перу Василия Ивановича принадлежат детские рассказы по истории. И нам сегодня остаётся удивляться многогранности многих деятелей отечественной словесности и русской культуры, которые, прожив достаточно долгую жизнь, прекрасно образовав ум и сердце, плодотворно потрудились на ниве просвещения, пример чему — литературное наследие Василия Ивановича.
Сегодня, воспомянув этого труженика на нивепросвещения, детской литературы и переводческой деятельности, мы с вами поставим и для себя задачу очистить собственное языковое мышление, научиться говорить ясно, чисто, просто и прекрасно.
И не, собственно, говорить, но стяжать, обрести такое устроение души — смиренной и мирной, доброй и искренней, — чтобы наше слово отзывалось в сердцах ближних тишиной, покоем и действительно несло с собой просвещение.
Воспоминание протоиерея Артемия Владимирова в день архимандрита рождения Кирилла (Павлова).
Мне было суждено познакомиться со старцем Кириллом Павловым в стенах родной для меня Троице-Сергиевой Лавры. Став преподавателем в Академии и семинарии в 1986 году я мечтал о встрече с этим общероссийским духовником, который окормлял и насельников монастыря, и семинаристов, и всех, кто только ни трудился в этом огромном коллективе: преподавателей, работников Московской духовной академии и семинарии. И, действительно, вскоре такой случай предоставился.
Случай, впрочем, для меня судьбоносный. Ректор Московской духовной академии Владыка Дмитровский Александр, почувствовав мое стремление служить Церкви, благословил думать о дьяконской хиротонии, рукоположении. И не мешкая направил меня на ставленническую исповедь к отцу Кириллу в монастырь.
Я никак не мог поверить, что мои несмелые мечты воплощаются в жизнь. С трепетом я переступил порог кельи, где уже несколько раз бывал. Нужно сказать, что батюшка по вечерам устраивал библейские чтения, к нему приходили семинаристы, иноки. И рассевшись в жарко натопленной келье все мы слушали, как своим тихими бесстрастным голосом отец Кирилл читал книгу Царств.
Мне запомнились эти вечера. Со вниманием я слушал, сколько кедровых досок, сколько золота ушло у Царя Соломона на созидание Храма. Батюшка не комментировал Священного Писания. Лишь сидевший рядом с ним ученый инок отец Захарий, ныне маститый духовник, пояснял меры веса и переводил их в привычные для русского уха числа.
Батюшка Кирилл, всегда одетый в теплую монашескую кофту, редко поднимал глаза от Священного Писания. А мы безотрывно смотрели на его старческий лик, как будто светившийся изнутри. После чтения нам раздавали вкусные бутерброды с вареньем, а потом для желающих предлагалась исповедь. Два или три раза я стоял на коленях близ старца в эти вечерние часы и исповедовался в повседневных грехах.
Когда же Владыка ректор послал меня пройти ставленническую исповедь, это была целожизненная исповедь, я вспоминал все то, что уже приходилось со стыдом и смущением излагать другим духовникам. Каково было мое удивление, нет — изумление, когда батюшка, приняв исповедь, разрешив меня от грехов, неспешно на особо заготовленном бланке написал, что ставленник не имеет канонических препятствий к рукоположению.
Здесь же, у Креста и Евангелия, я принес особую присягу, в которой будущий священнослужитель именем Божьим свидетельствует основательность своего намерения, что не ради гнусного прибытка, но единственно ради славы Божьей он хочет служить Христу.
Эта исповедь была для меня путеводной звездой или шлюзом, пройдя который, я вскоре был рукоположенным дьяконом в июле 1987 года. А вторичную исповедь, уже более краткую, я прошел у отца Кирилла 5 месяцев спустя. И Епископ Дмитровский Александр в ночь на Рождество Христово рукоположил меня в священники.
Отец Кирилл притягивал к себе десятки, сотни, может быть, тысячи сердец благодаря неистленной красоте молчаливого духа. Благодаря потаенному сердцу человеку, то есть молитвы, которая не прекращалась в нем, мы верим, ни днем, ни ночью. Эта молитва была той лампадой, наполненной до краев, которая светила всей России.
Батюшка принадлежал к числу тех пастырей, которые никогда никому ничего не навязывали, не диктовали, не ломали чужую волю. Но он лишь кратко отвечал на вопросы, выражая, впрочем, свое суждение нелицеприятно, без обиняков. Как-то я спрашивал его относительно так называемых экуменических молитв, которые тогда некоторые из академических священников по послушанию свершали в обществе инославных. Отец Кирилл сказал строго: "Это игра с огнем, никогда к этому не прикасайся!"
Спрашивал отца Кирилла как новорукоположенный священнослужитель: «Всегда ли мне носить подрясник?» Вскоре я должен бы поехать на отдых куда-то в Сухуми или в Крым. «Я его никогда не снимаю, — ответил про себя батюшка, — помнится, даже в Минеральных Водах купался, не снимая подрясника». Для меня этот ответ стал руководством к действию.
Тема вопросов: «Предвечное Слово Отца и наше слово»
Видеоконференция, 4 октября 2025.
Смотреть на VK
Смотреть на YouTube
00:42:24 У поэта Николая Гумилёва есть стихотворение «Слово»:
«В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова».
Как думаете, как это понять?Любви неиссякаемый источник В словах благого Бога заключён Смиренный, чистый, строгий, непорочный — светильник во вселенской темноте.
Так пусть же человеческое слово К нему, как чадо малое, припав, Благим пребудет, мудрым и здоровым, Свободным от истления в страстях!
Белый лист. Автор Нина Малахова.
Передо мною белый лист, И этот лист настолько чист, Что нужен очень веский повод, Чтоб бросить слово в этот омут,
Не просто так, не на ходу, Не камень бросить, а звезду...
Проповедь на Евангелие от Луки, гл. V, ст. 1-11. В храме Живоначальной Троицы, на Литургии, 5 октября 2025.
Проповедь на Воскресное Евангелие от Луки, гл. XXIV, ст. 36–53. На Всенощной, 4 октября 2025.